АЗБУКА ЗНАКОВ Белоснежка и Черноглазка тестируют волшебную палочку в «Лавке сокровищ»

Они появились под вечер. Я как увидел их на палубе, сразу понял - или нимфы в четвертом поколении или феи. Радуются, улыбаются.

—Тут так красиво. Небо такое ясное. Будка такая симпатичная. Только цвета мало.
— Так вон же все зеленеет.
— Нет, это не то. Нужно что-то ярко красное.
— Хорошо, не нравиться зеленое,  зах... натянем красное.

Глаза блестят, на щеках румянец играет. Знакомимся.

— Белоснежка, говорит первая и делает глубокий реверанс в мою сторону.

— Черноглазка, - вторит ей подруга с чертиками в глазах.

— Бонд. Дон Бонд. Можно просто: Дон.

— Чудо! Еще чудеснее! Было прекрасно, стало великолепно! 

Экстаз. Единство душ. Добрая фея — фея с улыбкой.

— Ну и где? — подмигивает Черноглазка. — Где она?
Я достаю из широких штанин дубликат бесценного груза. Подходят ближе, присматриваются.

— Вы ее издалека привезли? — спрашивает Белоснежка. — Такая вся необычная.

— Вы что! Издалека, не то слово! Я ее у Левиафана можно сказать из зубов вырвал! Вот, смотрите, даже кончик отгрызло, животное! Оно там привыкло пластиком питаться! Ему хоть в воду психотропные подмешивай, хоть в воздухе цианистый калий распыляй, хоть цифровыми наркотиками по случаю каждый день окучивай - никакой прогрессивной магии и революционной эволюции. Одно слово: Левиафан.

— И как она работает? — перебивает Белоснежка.

— Если в двух словах, то она как бы раскрашивает мир. Многие видят его в черно-белом цвете. То есть либо белое, либо черное, даже пятидесяти оттенков серого у них нет. Вот RekLama и придумал эту волшебную палочку.
— RekLama, что-то я про него слышала, - вмешивается в разговор Белоснежка.
— Ну конечно слышали. Все B2B знают и молятся на RekLama — потому как знают, как благотворно он действует на повышение KPI. Обычно такое KPI стоит в пять раз дороже, если им занимаются стандартные TV-люди с зеркальными нейтронами и покупным IQ. Он же написал специальное API приложение, которое работает по принципу светофора. Красная кнопка показывает и объясняет негативную информацию. Хочешь знать, что, зачем и почему запрещено и как обойти этот запрет - дави на красное. Нужно понять, что, куда и кем разрешено - включай зеленую. Интересуют какие-то сложные вопросы с неоднозначными ответами - пожалуйста, вот желтая кнопка. Эта волшебная палочка на все случае жизни!

— А голубая кнопочка зачем? - любопытствует Черноглазка.

— Вот! А это и есть главная фишка в его разработке! Голубая, это для тех, кто смотрит на мир сквозь розовые очки дополненной реальности «Божья роса». 

— Это формат Irdeto или Conex? - интересуется Белоснежка, поднимая свой рейтинг на уровень гелиостационарной орбиты Венеры.

 — Ну..., если брать исходный код RekLama, то это конечно Conex. Только усовершенствованный, с гипно прошивкой и израильско-палестинским отсечением на 893 пикселя. В рабочем режиме разрешение увеличивается до 1621 пикселей.  

 — А мы можем прямо сейчас посмотреть это разрешение? - спрашивает Белоснежка.

Я нажимаю  кнопку "G" и испиваю чашу наслаждений до дна, глядя, как радуга волшебных душ срывает им башню в озоновую дыру, и они оказываются на седьмом небе альтернативной реальности нервно-парапсихологического сна.

Полуобнаженная каким то Богом, с более большим статусом в «зазеркальной плоскости», Черноглазка любуется подстольной игрой Белоснежки. Черные кружева чулков на черных ножках затуманивают ее разум и влекут к запретной теме. Ей всегда было интересно на сколько она знает мощь волшебства, которое сейчас сводило с ума ее и подругу. 
— Неужели ты так страстно хочешь, Белоснежка? - спрашивает она, прикасаясь губами к ее приоткрытому ротику, и чувствовала живительный нектар на своем языке. Белоснежка не отвечает. Она в другом мире, в каком-то мистическом городе. У нее роскошный офис с великолепной карьерной лестницей, свой добрый волшебник с вертолетом и голубым вагоном для курящих фимиам. Тепло от фимиама поднимается до третей чакры и она живо воображает, как будет 20 лет жить в этом замке из слоновой кости, потом еще 20 лет нежиться на пляжах Олимпа в лежаке из старых стройматериалов, которые продаст ей некий загадочный тип обычной наружности.

Спят милые нимфы, привезшие в узелочке свою таинственную страсть к жизни, которая побуждает меня с упоением думать о том, как же тут хорошо, душевно и чисто. У нас и раньше все было великолепно! Наливные яблочки по тарелочкам гипервизора каждый день катятся...

— Простите, я забыла, как вас зовут? - Белоснежка, протирает глаза. 

— Бонд. Дон Бонд. Можно просто: Дон.
— Где я?
— Страна Вольной Надежды. Мыс Новый. База Хуй-Лулай.

— А что я тут делаю? — растерянно спрашивает она, еще не понимая, как здесь оказалась. .

— Тестируете волшебную палочку. Изучаете «Азбука знаков» для ветеранов продаж. Обходите дозором свои и чужие владения. Любовно раздуваете искру Надежды пламенем Веры.

— А какое сейчас время?

— У некоторых 21-й век, кто-то застрял в 19-ом. В худшем случае - полночь.

— Как тут все изменилось! — охает она. Я же уехала отсюда совсем крошкой, в XVIII веке. 

Прикидываю ее возраст. А на вид и двадцати не даш.

— И что, Вы к нам надолго или как всегда?

— Теперь мы часто бывать будем. По делам, — подмигивает она.

Так подмигивает, что понимаю — дела важные. Не чета нашим делишкам с Доном Карлеоне.

— Будем сотрудничать вместе, — лыбится она. — С Вами можно работать?

— Так только со мной и можно работать, — говорю ей от всего сердца.
— А что Вы умете?
— Я? Да я все могу! Могу дрова колоть, могу в колокол бить. Могу закручивать, могу раскручивать, могу подкручивать. Колыбельные петь могу. Только скажите, что нать...

Она смотрит на меня взглядом, который прожигает душу по самую Сахасрару. После чего медленно наклоняется, поворачивается передом и с придыханием шепчет в глухое левое ухо какие-то слова. В голове туман, и только  по губам я понимаю смысл кодовой фразы:

Ты знаешь, что можешь!

Нокаут!! 178 цветных XXL каналов USD качества! По колено ноги в золоте, по локоть руки в серебре! Я смотрю на ее икры снизу вверх, и погружаюсь в запах черной и красной икры.

Грезится знакомые четыре комнаты в центре, на перекрестке Красоты и Авангарда. Отчеты о прибылях и EBITDA из родственного банка. Приятели, которым всегда греет глаз моя DURA Mitsuoka. Суши из сушибаре на Сюндзюки, самогонка пахнет саке, а клопы - коньяком. Дневные посиделки за Таро-покер, полуночные Армаггедон-сражения в  «генеральские шахматы» за стаканом «адмиральского чая». Свет и надежда Дона VIP-TOP кооператора - вечный студенческий корпоратив Первой альфа квадры...

— А он не похож на обычного B2C. Что-то в нем есть от B2B, или даже от B2G. — сквозь туман в голове я слышу щебетание Черноглазки.
Вечный праздник. Я вновь «похож на B2B», у меня есть галстук и я наконец-то могу позволить себе больше не надевать лапти на голову и трусы на голое тело.

— Возможно, потому что я лежу в галстуке? — подаю голос с пола.

— О, Вы очнулись! — восклицает Белоснежка. — А чем вы тут еще занимаетесь?!

Я не решаюсь сказать про черепаху Тортиллу, которая тянет мою повозку на сцену Королевской академии наук. Если я поделюсь этой историей, то придется рассказывать и про тайны нашего маленького городка, и про Сатоси Накамото, и про Джона Сноудена и Эдвард а Сноу. Разве что рассказать им про холестириновый жидкий кристалл с Соляриса...

Есть некоторые законы, которые не поддаются никакому правилу. Вот сидишь ты где то в тундре, продаешь холодильники - сто верст вечной мерзлоты туда, двести миль обратно. И ни одной живой души. И тут бац! Нарды скрипят, собаки лают - кто-то пришел. Начинаешь пушить перья и с упоением рассказывать про уникальные свойства холодильника, как мало места он занимает и какая хорошая антенна получается из его задней стенки. Хлоп! Еще кто-то в чуме! Мечешся уже между двумя, там демонстрируя, как плавно открывается эта пимпочка, а тут, какой прекрасный звук получается при закрывании этого отверстия. Вжух! - Еще одно чудо природы. И ничего и никуда уже не успеваешь. А они между собой зацепятся языками, промоют друг другу все косточки и не нужен им ни я, ни мой утюг. Ну почему? Откуда эта волна? То никого, то косяк. И ведь стопудово знаешь, что никакой пароход не проплывал, гравицапа не пролетала и никого с парашюта не сбрасывали. Кто и где их так синхронизирует?

— Дон-Дин, Дон-Дин, звонит колокольчик и в мою лавку вваливаются Дюма, Гюго и Робеспьер.  Черноглазка начинает внимательно рассматривать стоящий в углу аленький цветочек, пока Белоснежка быстро записывает мой номер телефона. Уезжая, нимфы забрали в узелочек не только  таинственную страсть своих улыбок, но и надежду, которая живет до самого конца, пока есть хоть какой-то шанс, что вот сегодня произойдет внеочередное чудо, которое раскрасит небо в аметистах и все будет VIP-TOP.
— А-а-а-а! — кричу я в нервном срыве, сразу после того, как нимфы растворяются в прекрасном далеко. - Я тут подыхаю от безнадеги, от бессилия, от отчаяния и вот Бог посылает мне двух прекрасных ангелов. И надо вам именно сегодня, именно сейчас появиться здесь и испортить мне весь пейзаж. Что принесли?
— Как всегда, криптовалюту, - говорит Робеспьер.
— Унесите ваше пойло, пейте его в одиночестве! - все не могу успокоиться я.
Троица молча разворачивается и направляется к выходу.
— Куда пошли? Вернитесь, упьюсь, но не покорюсь! Доставайте.

Быстрыми и отточенными движениями друзья накрывают поляну, пока я убираю приветственные флаги и вывешиваю объявление "Переучет". Первые две банки пьем пока пуля летит.  

— ... И вот ломается у меня, понимаешь,  параболик на нафелете. И так уже его ковыряю и эдак. С горем пополам залез в меню, а там все на чистом санскрите...
— Должен быть добавочный перевод.
— Есть добавочный перевод, есть. На арамейском династии Титанохломона VIV, а я ж в этой династии как раз ни бум-бум не шарю.
— Да, далек ты, Эдвард, от народа, далек.
— Ладно, слушай дальше. Звоню в поддержку: помогите, так и так говорю - параболик глючит. А они мне: неси справку от ветеринара. Ну нарисовал я им этого ветеринара, все как положено, с водяными знаками «Чеболь». Приезжает значит мастер, меняет батарейки - и это бл..  тв..  работает как заведенная, и жужжит, и куда надо лезет. Тут этот спец давай отжимать у меня чумудан денег. Я ему - за что? А он - я беру не за работу, а за знание. И с издевкой так..
— Ну вот, почти готово. Давай, разливай.
— Третий. Не чокаясь. За тех, кто не дожил...
— А еще к их приезду надо отсыпать на 6 метров пляж из сульфатостойкого морского бетона, сделать деревянный настил, купальные зоны, фудкорты и универсальную спортивную  площадку с подводным скалодромом...
— К кому приезду? - спрашиваю я на автомате, что бы хоть как-то поддержать общий разговор. Общий шум стихает. Удивленными глазами друзья смотрят на меня.
— Ты что, не в курсе? - спрашивает Дюма.
— Я что, Робеспьер что ли? - говорю я со злостью.
Робеспьер у нас работает переводчиком -шифровальщиком при штабе и действительно знает все наши секреты про них, и все их секреты про нас. Я же простой продавец в «Лавке сокровищ», и что за ее стенами твориться, меня абсолютно не волнует.  Моя душа не болит и кровью в пыль не капает, за тот разброд и шатание, которое царит у штабных крыс. Мне пофигу, как там страдает бедный мальчик  в Залеппо, или на каком языке разговаривают люди на Окраине. Я лишь веселюсь, читая про все эти хронологические достопримечательности эпохи ПМС. Я не хочу быть пассионарием и переживать страдания и разочарования разных сущностей и ср.., которых затролливают тролли. Я знаю, что Вселенная невраждебна и мне этого хватает.

Пассиона́рии — существа, обладающие врожденной способностью абсорбировать из внешней среды энергии больше, чем это требуется только для личного и видового самосохранения, и выдавать эту энергию в виде целенаправленной работы по видоизменению окружающей их среды. О пассионарности судят  по характеристике поведения и психики.

— Ты правду не знаешь, что твориться у стены? - звучит ровный голос Дюма.
— А что там может твориться? Что? - я натужено пытаюсь вспомнить-угадать, что же там такого необычного могло произойти у нашей причальной стены.
— Что? Или скажите что опять нежданно - негаданно рабы на галерах приплыли? - я пытаюсь хоть как-то пошутить, окончательно понимая, что действительно пропустил что-то важное.
— Сказать ему или не надо? - Робеспьер вопросительно смотрит на Гюго и Дюму.
— Давай вмажем, а потом скажешь, - говорит Дюма и разливает последнюю банку.
— Давайте выпьем за одного нашего боевого друга, - Гюго смотрит на меня и я понимаю, на кого он намекает,  — Выпьем за нашего ратного товарища, с которым мы прошли и... да в общем много чего было. И вот что бы как бы дальше не сложилось, что бы этот наш друг, никогда не забывал, кто он и откуда и куда идет. За тебя, Бонд. Дон Бонд.
Одним глотком они опорожняют кружки. Вслед за ними и я испиваю свою чашу до дна.
— А теперь отвечаю на твой вопрос, что твориться за стенами твоей халупы, прости, шопа. Рабы на галерах это уже в прошлом.... - он делает паузу. К нам едут геи на подводной лодке