Процесс сбора информации SJ‑типами отличается практичностью и реалистичностью (сенсорика), их цель - придать этой информации чёткость и порядок (рациональность). SJ‑типы стремятся принадлежать к важным учреждениям, а следовательно, и оплачивать счета. Они верны, надёжны, отважны, порядочны, вежливы и всегда готовы помочь. Они - хранители традиций. Будучи рационалами, они склонны приводить все в порядок - людей, мебель, расписания, организации и так далее. Для NF‑типов самое главное - это люди, для NT‑типов - развитие мысли, а жизнь SJ‑типов вращается вокруг порядка. Они знают «правильный порядок» для всего - от приготовления завтрака до занятий любовью.
Сильные стороны SJ‑типов:
- способности к управлению;
- надёжность;
- умение брать на себя ответственность;
- знание, кто за что отвечает.
Руководящая работа. Из sj‑типов получаются феноменальные руководители систем, требующих точности и порядка. Они склонны делать то, что нужно сделать сегодня, часто пренебрегая тем, что нужно будет сделать завтра.
Любовь. Семейный очаг - краеугольный камень отношений для sj‑типов. Роли партнёров должны быть чётко определены и неизменны. Ритуалы и традиции укрепляют семью, но их неизменность вплоть до мельчайших деталей может стать весьма утомительной.
Воспитание детей. sj‑типы чётко дают понять, кто родитель, а кто ребёнок - и что должен делать каждый из них. Хотя иногда они бывают слишком строгими, они обеспечивают правила и ограничения, в которых нуждаются многие дети. Но такие порядки могут слишком сильно ограничить свободу ребёнка, особенно если тип ребёнка отличается от типа родителя.
Преподавание. Пунктуальность и аккуратность порой бывают не менее важны, чем содержание, будь то задание на дом, внешность студента или состояние его учебника.
Обучение. Ученики‑sj слушаются и уважают организованных преподавателей, которые выполняют свои обещания. Но их консервативность может стать для них помехой в освоении новых знаний.
Деньги. Представители SJ‑типов - это те, в чьих руках находятся мировые денежные фонды: банкиры, бухгалтеры, юристы и биржевые маклеры. Эти фонды они бережно хранят.
NF‑типы смотрят на окружающий мир и видят море возможностей (интуиция), которые затем интерпретируют через собственные чувства и отношения между людьми (этика). Они едят, спят, думают, дышат, ходят и любят людей. Они являются самыми неисправимыми идеалистами и обычно стоят на страже человеческих интересов, занимаясь, в числе прочего, преподаванием, гуманитарными науками, психологическим консультированием, религией и медициной. Эти неизменные благодетели человечества первыми поднимают многие проблемы и борются с ними - они организуют кампании против пьяных водителей и движения за мир, собирают деньги на защиту вымирающих видов животных. Но их чувствительность приводит к тому, что они близко к сердцу принимают любую критику и в результате часто чувствуют боль и обиду, не имея на то оснований. В целом NF‑типы считают, что важнее всего - быть в гармонии с самим собой и окружающими. И тогда все остальное решится само собой.
Цель жизни NF‑типов - самобытность и они постоянно задаются вопросом: «Кто я такой?» Сильные стороны NF‑типов (которые могут перерасти в зависимости):
- феноменальная способность работать с людьми и выявлять их лучшие качества;
- умение хорошо и убедительно выражать свои мысли;
- сильная потребность помогать другим людям;
- способность свободно и легко выражать своё одобрение.
Руководящая работа. Руководители‑NF - оптимисты и идеалисты; они могут вызывать симпатию, но из‑за их мягкости и дружелюбия людям трудно выражать своё несогласие с ними. Руководителям‑NF не всегда удаётся роль строгого начальника - они предоставляют своим подчинённым слишком много свободы.
Любовь. В любви NF‑типы часто похожи на плюшевых мишек: их глубокая потребность в постоянном обмене знаками внимания и стремление избежать конфликтов порой приводит к тому, что отношения сводятся к следующей схеме: «Раз обнял - семь бед отогнал». К сожалению, отношения состоят не только из объятий и поцелуев.
Воспитание детей. Они окружают ребёнка бесконечным теплом и любовью, но их вечные поиски своей индивидуальности дают подрастающим детям довольно странный пример для подражания. Родители‑NF оберегают своих отпрысков от всех возможных неприятностей.
Преподавание. Главное преимущество преподавателей‑NF - их умение заставить каждого ученика чувствовать себя особенным и востребованным. Из них выходят великолепные учителя, хотя порой немного идеалистичные. С точки зрения NF‑типа, успешное обучение возможно только тогда, когда каждый ученик доволен и чувствует, что его понимают.
Обучение. Ученики‑NF любят доставлять учителям радость, но слишком близко к сердцу - вероятно, даже в большей степени, чем SF - принимают критику.
Деньги. Это одна из наименее важных для NF вещей. Они убеждены, что деньги должны служить их идеалам, но ни в коем случае не наоборот.
Как одеваются NF-типы
- Обладают чутьём на сочетание стилей, тканей и цветов.
- Часто становятся новаторами и законодателями моды.
- Любят создавать «уникальный» образ.
- Если и хранят старую одежду, то только потому, что выбросить её - все равно что выбросить частичку своей индивидуальности.
NT‑типы собирают данные, состоящие в основном из абстракций и возможностей (интуиция), и на основе этих данных запускают процесс принятия объективных решений (логика). Движущая сила их постоянного стремления к компетентности - их способность философствовать и теоретизировать на любую тему. Пытаясь понять суть всего во вселенной, они постоянно спрашивают: «почему» и «зачем». Зачем есть такое правило? Почему бы не сделать это иначе? Интуитивные логики - искатели приключений, способные в порыве энтузиазма непреднамеренно подвергнуть опасности не только себя, но и своих близких.
NT‑типы предпочитают учиться в процессе спора, подвергая сомнению точку зрения преподавателя или иного авторитетного источника. У них есть собственные стандарты «компетентности», согласно которым они оценивают и себя, и всех остальных. Они всегда испытывают систему на прочность. В своей вечной погоне за совершенством они могут очень строго критиковать собственные и чужие недостатки и крайне нетерпимо реагировать на каждую ошибку. Нередко окружающие обвиняют их - как правило, ошибочно - в надменности и интеллектуальном снобизме.
Сильные стороны NT‑типов (которые, опять же, могут перерасти в зависимость):
способность сразу увидеть общую картину;
талант к разработке концепций и системному планированию;
способность чётко и ясно выражать свои мысли и в устной, и в письменной речи.
глубокое понимание внутренней логики и глубинных процессов систем и организаций;
Руководящая работа. Они - отличные стратеги и исследователи, хотя могут слишком глубоко погрузиться в свои стратегии и забыть о каждодневных деловых требованиях.
Любовь. NT‑типы подходят к чувствам и эмоциям с логической точки зрения, им интереснее вести теоретические рассуждения об отношениях, чем испытывать все достоинства и недостатки оных на своей шкуре.
Воспитание детей. В силу высоких стандартов и желания воспитать в детях независимость мышления, они выстраивают такую модель для подражания, которая кажется недостижимой. Они требуют от своих детей интеллектуальных подвигов и энергично (порой чересчур энергично) подбрасывают детям горы «прекрасных возможностей» для обучения и самосовершенствования.
Преподавание. Ясность, точность и содержательность речи интуитивных логиков увлекает и вдохновляет их учеников, хотя порою и отпугивает. Они очень любят, когда ученики вступают с ними в дискуссию - ведь это позволяет обеим сторонам чему‑то научиться.
Обучение. Поскольку NT‑типы обучаются в спорах, их присутствие поначалу развлекает всех, но со временем, их привычка спорить не на жизнь, а на смерть по любому вопросу начинает многих утомлять.
Деньги. NT‑типы стоят на границе финансового мира - они обычно хорошо разрабатывают финансовые планы, но могут и разориться, потому что готовы к рискованным предприятиям.
Как одеваются NT
Могут надеть то, что окажется под рукой.
Выбирают одежду удобную и привычную.
Учитывают цену и долговечность одежды.
Не обращают особого внимания на традиции и условности.
Стиль: одежда не заслуживает особого внимания, если требования это позволяют.
Хранят одежду годами; когда она изнашивается, воспринимают это как оскорбление.
«О мёртвых либо хорошо, либо ничего, кроме правды», — изречение древнегреческого политика и поэта Хилона из Спарты (VI в. до н. э.), приведенное историком Диогеном Лаэртским (III в. н. э.) в его сочинении «Жизнь, учение и мнения прославленных философов».
Любви все возрасты покорны
Цитата из «Евгения Онегина», которую часто используют, объясняя пылкие чувства людей в годах или с большой разницей в возрасте. Однако стоит прочитать строфу целиком, становится понятно, что Александр Сергеевич имел в виду совсем не то:
Любви все возрасты покорны;
Но юным, девственным сердцам
Её порывы благотворны,
Как бури вешние полям:
В дожде страстей они свежеют,
И обновляются, и зреют —
И жизнь могущая дает
И пышный цвет и сладкий плод.
Но в возраст поздний и бесплодный,
На повороте наших лет,
Печален страсти мертвой след:
Так бури осени холодной
В болото обращают луг
И обнажают лес вокруг.
Век живи — век учись
Очень известная фраза, которую можно услышать буквально от каждого учителя и которую любят приводить как аргумент для обоснования важности изучения того или иного предмета, на самом же деле неполна и часто ошибочно приписывается Ленину.
Автор оригинальной фразы — Луций Анней Сенека, и звучит она так: «Век живи — век учись тому, как следует жить».
Народ безмолвствует
Знаменитое «народ безмолвствует» принято считать образом молчаливой покорности народа, готового принять любое решение власти и вообще любую власть. Однако у Пушкина — ровно наоборот. Поэма заканчивается тем, что после кровавой расправы над Годуновыми народу представляют нового царя.
«МОСАЛЬСКИЙ: Народ! Мария Годунова и сын её Феодор отравили себя ядом. Мы видели их мёртвые трупы.
Народ в ужасе молчит.
МОСАЛЬСКИЙ: Что ж вы молчите? кричите: да здравствует царь Димитрий Иванович!
Народ безмолвствует».
Цель оправдывает средства
Полный вариант фразы, автором которой является основатель ордена иезуитов Игнатий де Лойола: «Если цель — спасение души, то цель оправдывает средства».
Истина в вине
Знаменитое высказывание Плиния Старшего «Истина в вине, а здоровье в воде». В оригинале «In vino veritas, in aqua sanitas».
Жизнь коротка, искусство вечно
Фраза «Ars longa, vita brevis» в русском языке еще дальше ушла от оригинала, чем в латинском переводе, и понимается теперь как что-то вроде «рукописи не горят». На самом деле изначально это цитата из Гиппократа: «жизнь коротка, путь искусств долог, удобный случай скоропреходящ, опыт обманчив, суждение трудно». То есть, просто-напросто рассуждение о сложности медицины, для изучения которой всей жизни не хватит. В оригинале, вместо слова Ars («искусство») стоит греческое слово τέχνη, которое необязательно «искусство», но с тем же успехом «ремесло» или «умение».
Религия есть опиум для людей
Фраза, популярная у атеистов, тоже вырвана из контекста. Карл Маркс писал во введении к работе «К критике гегелевской философии права» (1843): «Религия — это воздух угнетенной твари, сердце бессердечного мира, а также душа бездушной ситуации. Подобно тому, как она — дух бездушных порядков, религия — есть опиум для людей!» То есть религия уменьшает боль общественного бытия в бесчеловечном обществе.
Исключение подтверждает правило
Выражение это образовалась как парафраз из речи Цицерона в защиту Луция Корнелия Бальба старшего. Обвиняли его в том, будто бы он получил римское гражданство незаконно. Дело слушалось в 56 г. до н. э. В своей речи Цицерон приводит такой аргумент: В некоторых межгосударственных соглашениях о взаимном признании Рима с соседними странами был пункт, явно исключающий двойное гражданство: жители тех стран не могли стать римскими гражданами, не отказавшись сперва от своего. Гражданство Бальба было двойным; это и была формальная сторона обвинения. Поскольку в некоторых соглашениях такое исключение есть, то те соглашения, в которых его нет, подчиняются противоположному правилу, а именно позволяют двойное гражданство. Иными словами, если существует исключение, то должно быть и правило, из которого это исключение сделано, даже если это правило явно никогда не формулировалось. Таким образом, существование исключений подтверждает существование правила, из которого эти исключения делаются.
Не исключения подтверждают правило, а существование исключений подтверждает существование правила!
Было шесть часов вечера. На палубе прозвонили в третий раз.
– Ну, прощайте, Человечица, – сказал Он. – Сейчас будут убирать сходни. Иду.
– Прощайте, дорогой, – сказала Человечица, подавая ему руку. – Спасибо вам за все, за все. В вашем кружке́ прямо душой возрождаешься.
– И вам спасибо, милая. Вы нас разогрели. Мы, знаете, больше теоретики, книгоеды, а вы нас как живой водой вспрыснули. А качки вы все-таки не бойтесь, ложитесь заранее на койку, и все будет чудесно. Повелителю поклон. Скажите ему, что все мы с нетерпением ждем его брошюрку. Если здесь не удастся тиснуть, отпечатаем за границей… Соскучились небось? – спросил он, не выпуская ее руки и с фамильярным ласковым лукавством заглядывая ей в глаза.
– Да. Есть немножко.
– То-то. Я уж вижу. Шутка ли, помилуйте – десять дней не видались! Ну, addio amico. Всем знакомым привет. Чудесная вы, ей-богу, Человечица. Прощайте. Всего хорошего.
Он сошел на мол и стал как раз напротив того места, где стояла Человечица. Ветер раздувал его крылатку, и сам Он, со своим высоким ростом и необычайной худобой, с остренькой бородкой и длинными седеющими волосами, имел в наружности что-то добродушно комично-воинственное, напоминавшее Дон-Кихота, одетого по моде радикалов.
И когда Человечица, глядя на него сверху вниз, подумала о его бесконечной доброте и душевной детской чистоте, о долгих годах каторги, перенесенной им; о его стальной непоколебимости в деле, о его безграничной вере в близость освобождения, о его громадном влиянии на молодежь – она почувствовала в этой комичности что-то бесконечно ценное, умиляющее и прекрасное. Он был первым руководителем ее и ее мужа на революционном поприще. И теперь, улыбаясь ему сверху и кивая головой, она жалела, что не поцеловала на прощанье у него руку и не назвала его Учителем. Как бы он сконфузился, бедный!
Еще не качало, но Человечица, которая не успела пообедать, вдруг почувствовала, что потеряла аппетит. Тогда она спустилась вниз, в глубину каютных отделений, и попросила дать ей койку. Оказалось, однако, что все места заняты. Она опять вышла на палубу.
Человечица была уже два года замужем, но ее очень часто называли барышней, что иногда льстило ей, а иногда причиняло досаду. Она была похожа на восемнадцатилетнюю девушку со своей тонкой, гибкой фигурой, маленькой грудью и узкими бедрами.
Помощник капитана, коренастый, широкогрудый, толстоногий молодой брюнет в белом коротком кителе с золотыми пуговицами, проверял билеты. Человечица заметила его, еще входя на пароход. Он тогда стоял на палубе, а по другую стоял юнга мальчишка, подвижной, как молодая обезьянка. Они оба провожали глазами всех подымавшихся женщин и делали за их спинами друг другу веселые гримасы, кивая головами, дергая бровями в их сторону и прищуривая один глаз. Она до дрожи отвращения ненавидела такие восточные красивые лица, как у помощника капитана, с толстыми, почти не закрывающимися, какими-то оголенными губами, с подбородком, синим от бритья и сильной растительности, с тоненькими усами колечком, с глазами черно-коричневыми, как пережженные кофейные зерна, и притом всегда томными, точно в любовном экстазе, и многозначительно бессмысленными. Но она также считала для себя унизительным проходить мимо незнакомых мужчин, опустив глаза, краснея и делая вид, что ничего не замечает. И потому, когда она переступила на палубу, она равнодушно поглядела на победоносного брюнета и сказала, как говорят нерасторопной прислуге:
– Потрудитесь посторониться.
Она с удовольствием увидела, как игривая молодцеватость мгновенно слиняла с его лица и как он суетливо, без всякого ломанья, отскочил в сторону. Переведя глаза с ее обручального кольца на ее лицо и искательно улыбаясь, он спросил:
– Виноват-с. Вы, кажется, с супругом изволите ехать?
– Нет, я одна, – ответила Человечица и отвернулась от него к борту, лицом в море.
Помощник капитана несколько раз проходил мимо нее, сначала один, потом со своим товарищем. И хоть она не глядела на него, но каждый раз каким-то боковым чутьем видела, как он закручивал усы и подолгу оглядывал ее тающим бараньим взглядом черных глаз. Она даже услышала раз его слова, сказанные, наверное, в расчете, чтобы она услышала:
– Черт! Вот это женщина! Это я понимаю!
– Да-а, бабец! – сказал другой.
Стемнело. Мучительное, долгое, тянущее чувство какой-то отвратительной щекотки начиналось у нее в груди и в животе, и от него холодел лоб и во рту набиралась жидкая щиплющая слюна. Палуба медленно-медленно поднималась передним концом кверху, останавливалась на секунду в колеблющемся равновесии и вдруг, дрогнув, начинала опускаться вниз все быстрее и быстрее, и вот, точно шлепнувшись о воду, шла опять вверх. И эта чередующаяся перемена была болезненнее всего, что ей приходилось испытывать в жизни.
– Пардон, мадам, – услышала Человечица над собою голос.
Она оглянулась и увидела все того же помощника капитана. Он глядел на нее сладкими, тающими, закатывающимися глазами и говорил:
– Извините, если я вам позволю дать совет. Не глядите вниз, это гораздо хуже, от этого происходит кружение головы. Лучше всего глядеть на какую-нибудь неподвижную точку. Например, на звезду. А лучше бы всего вам лечь.
– Благодарю вас, мне ничего не нужно, – сказала Человечица, отвернувшись от него.
Но он не уходил и продолжал заискивающим, изнеженным голосом соблазнителя:
– Вы меня простите, пожалуйста, что я так подошел к вам, не имея чести… Но мне необыкновенно знакома ваша личность. Позвольте узнать, вы не ехали ли прошлым рейсом с нами? Э-э-э… можно присесть?
– Благодарю вас, – сказала она, подымаясь с места и не глядя на него. – Вы очень заботливы, но предупреждаю вас: если вы еще хоть один раз попробуете предложить мне ваши советы или услуги, я тотчас же по приезде телеграфирую Речкабо Какухонингэн, чтобы вас немедленно убрали из Общества торговли. Слышали?
Она назвала первое попавшееся на язык имя и отчество. Это был старый, уморительный прием, «трюк», которым когда-то спасся один из ее друзей от преследования сыщика. Он поспешно вскочил со скамейки, приподнял над головой белую фуражку, и даже при слабом свете она увидела, как он быстро и густо покраснел.
– Не истолкуйте превратно… Честное слово… Вы, может быть, подумали?…
Но в эту секунду палуба, начавшая скользить вниз, вдруг круто качнулась вбок, налево, и она, наверно, упала бы, если бы он вовремя ловко и деликатно не подхватил ее за талию. В этом объятии не было ничего умышленного, и она сказала ему несколько мягче:
– Благодарю вас, но только оставьте меня. Мне нехорошо.
Он приложил руку к козырьку, сказал: «Есть!» – и поспешно ушел.
Во всем ее теле и в сознании осталось только тягучее, раздражающее, расслабленное состояние полуобморока. Ее кожа с ног до головы обливалась липким холодным потом. Невозможно было сжать влажных, замиравших пальцев в кулак – так они обмякли и обессилели. Казалось, что вот-вот сейчас наступит полный обморок и забвение. Она ждала этого и боялась. Но вдруг в глазах ее стало мутно и зелено, раздражающая щекотка подступила к горлу, сердце бессильно затрепыхалось где-то глубоко внизу, в животе. Она едва успела вскочить и наклониться над бортом.
К ней подошел все тот же помощник капитана. Он с почтительным видом остановился довольно далеко от нее, балансируя движениями тела при качке.
– Ради бога, не рассердитесь, не растолкуйте превратно моих слов, – сказал он вежливо, но просто. – Мне так было тяжело и прискорбно, что вы придали недавно какой-то нехороший смысл… Впрочем, может быть, я сам в этом виноват, я не спорю, но я, право, не могу видеть, как вы мучитесь. Ради бога, не отказывайтесь от моей услуги. Я до утра стою на вахте. Моя каюта остается совершенно свободной. Не побрезгуйте, прошу вас. Там чистое белье… все, что угодно. Я пришлю горничную… Позвольте мне помочь вам. Прошу вас, дайте мне руку, я проведу вас, – говорил помощник капитана с мягкой ласковостью. – Я пришлю вам горничную, у вас будет ключ, вы можете раздеться, если вам угодно.
У него был приятный голос, звучавший необыкновенно искренно и почтительно, именно в таком тоне, не возбуждающем никаких сомнений, как умеют лгать женщинам опытные женолюбцы и сладострастники, имевшие в своей жизни множество легких, веселых связей. К тому же ее воля совершенно угасла, растаяла от ужасных приступов морской болезни.
– Ах, если бы вы знали, как мне тяжело! – с трудом выговорила она, почти не двигая холодными, помертвевшими губами.
– Идемте, идемте, – сказал он ласково и как-то трогательно, по-братски, помог ей подняться со скамейки, поддерживая ее.
Она не сопротивлялась.
Каюта помощника была очень мала, в ней с трудом помещались кровать и маленький письменный стол, между который едва можно было втиснуть раскладную ковровую табуретку. Но все было щегольски чисто, ново и даже кокетливо. Плюшевое тигровое одеяло было наполовину открыто, свежее белье, прельщало глаз сладостной белизной.
– Вот пожалуйста… Ради бога, – говорил помощник капитана, избегая глядеть на Человечицу. – Будьте как дома, здесь вы все найдете нужное для туалета. Мой дом – ваш дом. Это наша обязанность – оказывать услуги прекрасному полу.
Он рассмеялся с таким видом, который должен был показать, что последние слова – не более, как милая шутка, сказанная небрежно и даже грубовато-простым и сердечным малым.
– Итак, не бойтесь, пожалуйста, – сказал он и вышел.
Только раз, на одно мгновение, поворачиваясь в дверях, он взглянул на нее, и даже не в ее глаза, а куда-то повыше, туда, где у нее начинались пышною волной тонкие золотистые волосы. Какая-то инстинктивная боязнь, какой-то остаток благоразумной осторожности вдруг встревожил ее, но в этот момент пол каюты сильно поднялся и точно покатился вбок, и тотчас же прежняя зеленая муть понеслась перед глазами женщины и тяжело заныло в груди предобморочное чувство. Забыв о своем мгновенном предчувствии, она села на кровать и схватилась рукой за ее спинку. Когда ее немного отпустило, она покрыла кровать одеялом, расстегнула кнопки кофточки, крючки лифа и непослушные крючки корсета, который сдавливал живот. Затем она с наслаждением легла на спину, опустив голову глубоко в подушки и спокойно протянув усталые ноги. Ей сразу стало до счастья легко.
«Отдохну совсем и потом разденусь», – подумала она с удовольствием.
Она закрыла глаза. Она чувствовала, что пройдет еще немного минут, и качка успокоит ее и смежит ей глаза легким, освежающим сном. Нужно было только лишь не шевелиться. Но в дверь постучали. Она вспомнила, что не успела запереть дверь, и смутилась. Но это могла быть горничная. Приподнявшись на кровати, она крикнула:
– Войдите!
Вошел помощник, и вдруг ясное ощущение надвигающегося ужаса потрясло ее. Голова у моряка была наклонена вниз, он не глядел на нее, у него двигались ноздри, и она даже услышала, как он коротко и глубоко дышал.
– Прошу извинения, я здесь забыл журнал, – сказал он глухо.
Он пошарил на столе, стоя к ней спиной и нагнувшись. У нее мелькнула мысль – встать и тотчас же уйти из каюты, но он, точно угадывая и предупреждая ее мысль, вдруг гибким, чисто звериным движением, в один прыжок подскочил к двери и запер ее двумя оборотами ключа.
– Что вы делаете! – крикнула Человечица и беспомощно, по-детски, всплеснула руками.
Он мягким, но необыкновенно сильным движением усадил ее на кровать и уселся с нею рядом. Дрожащими руками он взялся за ее кофточку спереди и стал ее раскрывать. Руки его были горячи, и точно какая-то нервная, страстно возбужденная сила истекала из них. Он дышал тяжело и даже с хрипом, и на его покрасневшем лице вздулись вверх от переносицы две расходящиеся ижицей жилы.
– Дорогая моя… – говорил он отрывисто, и в голосе его слышалась мучительная, слепая, томная страсть. – Дорогая… Я хочу вам помочь… вместо горничной… Нет! Нет!.. Не подумайте чего-нибудь дурного… Какая у вас грудь… Какое тело…
Он положил ей на обнаженную грудь горячую, воспаленную голову и лепетал, как в забытьи:
– Надо совсем расстегнуться, тогда будет лучше. Ради бога, не думайте, что я чего-нибудь… Одна минута… Только одна минута… Ведь никто не узнает… Вы испытаете блаженство… Вам будет приятно… Никто никогда не узнает… Это предрассудки.
Она отталкивала его, упиралась руками ему в грудь, в голову и говорила с отвращением:
– Пустите меня, гадина… Животное… Подлец… Ко мне никто не смел прикасаться так.
В ужасе и гневе она начала кричать без слов, пронзительно, но он своими толстыми, открытыми и мокрыми губами зажал ей рот. Она барахталась, кусала его губы, и когда ей удавалось на секунду отстранить свое лицо, кричала и плевалась. И вдруг опять томительное, противное, предсмертное ощущение обморока обессилило ее. Руки и ноги сделались вялыми, как и все ее тело.
– Господи, что вы со мною сделали! – сказала она тихо. – Вы сделали хуже, чем убийство. Боже мой! Боже мой!
В эту минуту постучали в дверь. Моряк, все еще сопя, отпер, и в каюту вошел тот веселый, похожий на ловкую обезьянку, юнга, которого она видела днем.
Наступило утро. Она проснулась на верхней палубе от легкой сырости утреннего тумана. Море было спокойно и ласково. Сквозь туман розовело солнце. Только теперь, когда постепенно вернулось к ней застланное сном сознание, она глубоко охватила умом весь ужас и позор прошедшей ночи. Она вспомнила помощника капитана, потом юнгу, потом опять помощника капитана. Вспомнила, как грубо, с нескрываемым отвращением низменного, пресытившегося самца выпроваживал ее красавец из своей каюты. И это воспоминание было тяжелей всего.
Теперь ей начинало становиться страшно перед мужем. Она не могла себе представить, как произойдет их встреча, что она будет говорить ему? Хватит ли решимости у нее сказать ему все? Что он сделает? Простит? Рассердится? Пожалеет или оттолкнет ее, как обманщицу и распутницу? Каждый раз, представляя себе тот момент, когда она решится, наконец, развернуть перед ним свою бедную, оплеванную душу, она бледнела и, закрывая глаза, глубоко набирала в грудь воздуху.
Поздно ночью она встала со своей постели, которая отделялась от его постели ночным столиком и, не зажигая света, села у мужа в ногах и слегка прикоснулась к нему. Он тотчас же приподнялся и прошептал с испугом:
– Что с тобой, Елочка? Что ты?
Он был смущен и тяжело обеспокоен ее сегодняшним напряженным молчанием, и, хотя она ссылалась на головную боль от морской болезни, он чувствовал за ее словами какое-то горе или тайну. Днем он не приставал к ней с расспросами, думая, что время само покажет и объяснит. Но и теперь, когда он не перешел еще от сна к пошлой мудрости жизни, он безошибочно, где-то в самых темных глубинах души, почувствовал, что сейчас произойдет нечто грубое, страшное, не повторяющееся никогда вторично в жизни.
– Выслушай меня, – сказала она. – Нет, нет, не зажигай свечу, – так будет лучше… без огня… То, что я тебе скажу, будет необычайно и невыносимо тяжело для тебя, но я не могу иначе, и я должна испытать тебя… Прости меня!
Она едва видела его в темноте по белой рубашке. Он ощупью отыскал стакан и она слышала, как дрожало стекло о стекло. Она слышала, как большими, громкими глотками пил он.
– Говори, Елочка, – сказал он шепотом.
– Послушай! Скажи мне, что бы ты сделал или сказал; если бы я пришла к тебе и сказала: «Милый, вот я, твоя жена, которая никого не любила, кроме тебя, никого не полюбит, кроме тебя, и я сегодня изменила тебе. Пойми меня, изменила совсем, до того последнего предела, который только возможен между мужчиною и женщиною». Нет, не торопись отвечать мне. Изменила не тайком, не скрываючись, а нехотя, во власти обстоятельств… Ну, предположи… каприз истерической натуры, необыкновенную, неудержимую похоть, ну, наконец, насилие со стороны пьяного офицера… Милый, не делай никаких отговорок и отклонений, не останавливай меня, а отвечай мне прямо. И помни, что, сделав это, я ни на одну секунду не переставала любить тебя больше всего, что мне дорого.
Он помолчал, повозился на постели, отыскал ее руку, хотел пожать, но она отняла руку.
– Елочка, ты испугала меня, я не знаю, что тебе сказать, я положительно не знаю. Ведь если ты полюбила бы другого, ведь ты сказала бы мне, ведь ты не стала бы меня обманывать, ты пришла бы ко мне и сказала: «Мы оба свободные и честные люди, я перестала любить тебя, я люблю другого, прости меня – и расстанемся». И я поцеловал бы твою руку на прощанье и сказал бы: «Благодарю тебя за все, что ты мне дала, благословляю твое имя, позволь мне только сохранить твою дружбу».
– Нет! Нет… не то… совсем не то… Не полюбила, а просто грубо изменила тебе. Изменила потому, что не могла не изменить, потому что не была виновата.
– Но он тебе нравился? Ты испытала сладость любви?
– Ах, нет, нет! Все время отвращение, глубокое, невероятное отвращение. Ну, вот скажи, например, если бы меня изнасиловали?
Он осторожно привлек ее к себе, – она теперь не сопротивлялась. Он говорил:
– Милая Елочка, зачем об этом думать? Это все равно, если бы ты спросила меня, разлюблю ли я тебя, если вдруг оспа обезобразит твое лицо или железнодорожный поезд отрежет тебе ногу. Так и это. Если тебя изнасиловал какой-нибудь негодяй, – господи, что не возможно в нашей современной жизни! – я взял бы тебя, положил твою голову себе на грудь, вот как я делаю сейчас, и сказал бы: «Милое мое, обиженное, бедное дитя, вот я жалею тебя как муж, как брат, как единственный друг и смываю с твоего сердца позор моим поцелуем».
Долго они молчали, потом он заговорил:
– Расскажи мне все! И она начала так:
– Предположи себе… Но помни, что это только предположение…
И она подробно, не выпуская ни одной мелочи, рассказала ему все, что было с ней прошлою ночью. Рассказала даже о том потрясающем и теперь бесконечно мучительном для нее ощущении, которое овладело ею в присутствии молодого юнги. Но она все время вставляла в свою речь слова: «Слышишь, это только предположение! Ты не думай, что это было, это только предположение. Я выдумываю самое худшее, на что способно мое воображение».
И когда она замолчала, он сказал тихо и почти торжественно:
– Так это было? Было? Но ни судить тебя, ни прощать тебя я не имею права. Ты виновата в этом столько же, сколько в дурном, нелепом сне, который приснился тебе. Дай мне твою руку!
И, поцеловав ее руку, он спросил ее еле слышно:
– Так это было, Елочка?
– Да, мой милый. Я так несчастна, так глубоко несчастна. Благодарю тебя за то, что ты утешил меня, не разбил моего сердца. За эту одну минуту я не знаю, чем я отблагодарю тебя в жизни!
И вот, с горькими и радостными слезами, она прижалась к его груди, рыдая и сотрясаясь голыми плечами науками и смачивая его рубашку. Он бережно, медленно, ласково гладил ее.
– Ложись, милая, поспи, отдохни. Завтра ты проснешься бодрая, и все будет казаться как сон.
Она легла. Прошло четверть часа. Муж и жена не могли заснуть и лежали, боясь потревожить друг друга, с закрытыми глазами, стараясь не ворочаться, не вздыхать, не кашлять, и каждый понимал, что другой не спит. Вдруг он вскочил на кровати и произнес с испугом:
– Елочка! А ребенок? А вдруг ребенок?
Она помедлила и спросила беззвучно:
– Ты бы его возненавидел?
– Я его не возненавижу. Дети все прекрасны, я тебе сто раз говорил об этом и верю – не только словами, но всей душой, – что нет разницы в любви к своему или к чужому ребенку. Я всегда говорил, что исключительное материнское чувство – почти преступно, что женщина, которая, желая спасти своего ребенка от простой лихорадки, готова была бы с радостью на уничтожение сотни чужих, незнакомых ей детей, – что такая женщина ужасна, хотя она может быть прекрасной или, как говорят, «святой» матерью. Ребенок, который получился бы от тебя в таком случае, был бы моим ребенком, но, Елочка… Этот человек, вероятно, пережил в своей жизни тысячи подобных приключений. Он несомненно знаком со всеми постыдными болезнями… Почем знать… Может быть, он держит в своей крови наследственный алкоголизм… сифилис… В этом и есть весь ужас, Елочка.
Она ответила усталым голосом:
– Хорошо, я сделаю все, что ты захочешь.
И опять наступило молчание и длилось страшно долго. Наконец он заговорил робко:
– Я не хочу лгать, я должен признаться тебе, что только одно обстоятельство мучит меня, что ты узнала радость, физическую радость любви не от меня, а от какого-то проходимца. Ах! Зачем это случилось? Если бы я взял тебя уже не девушкой, мне было бы это все равно, но это, это… милая, – голос его стал умоляющим и задрожал, – но ведь, может быть, этого не было? Ты хотела испытать меня?
Она нервно и вслух рассмеялась.
– Да неужели серьезно ты думаешь, что я могла тебе изменить? Конечно, я только испытывала тебя. Ну довольно. Ты выдержал экзамен, теперь можешь спать спокойно и не мешай мне.
– Так это правда? Правда? Милая моя, обожаемая, прелестная Елочка. О, как я рад! Ха-ха, я-то, дурак, почти поверил тебе. Ничего не было, Елочка?
– Ничего, – ответила она довольно сухо.
Он повозился немного и заснул. Но утром его разбудил какой-то шорох. К комнате было светло. Она, бледная после бессонной ночи, похудевшая, с темными кругами вокруг глаз, с сухими, потрескавшимися губами, уже почти одетая, торопливо доканчивала свой туалет.
– Ты куда собралась, дорогая? – спросил он тревожно.
– Я сейчас вернусь, – ответила она, – у меня разболелась голова. Я пройдусь.
Он вспомнил вчерашнее и, протягивая к ней руки, сказал:
– Как ты меня испугала, моя милая, недобрая женушка. Если бы ты знала, что ты сделала с моим сердцем. Ведь такой ужас на всю жизнь остался бы между нами. Ни ты, ни я никогда не могли бы забыть его. Ведь это правда? Все это – твои выдумки, не правда ли?
Она ответила спокойно, сама удивляясь тому, как она, гордая своей всегдашней правдивостью, могла лгать так естественно и легко.
– Конечно, выдумки. Просто одна дама рассказывала в каюте такой случай, который действительно был однажды. Ее рассказ взволновал меня, и я так живо вообразила себя в положении этой женщины, и меня охватил такой ужас при мысли, что ты возненавидел бы меня, если бы я была на ее месте, то я совсем растерялась… Но, слава богу, теперь все прошло.
– Конечно, прошло, – подтвердил он, обрадованный и успокоенный. – Да, наконец, если бы это случилось, неужели ты стала бы хуже или ниже в моих глазах? Какие пустяки!
Она ушла. Он опять заснул и спал до десяти часов. В одиннадцать часов он начал беспокоиться ее отсутствием, а в полдень мальчишка из гостиницы, принес ему письмо:
«С девятичасовым пароходом я уехала опять. Не хочу скрывать от тебя того, что я еду к Учителю, и ты, конечно, поймешь, что я буду делать во всю мою остальную жизнь. Ты – единственный человек, которого я любила, и последний, потому что мужская любовь больше не существует для меня. Ты самый целомудренный и честный из всех людей, каких я только встречала. Но ты тоже оказался, как и все, маленьким, подозрительным собственником в любви, недоверчивым и унизительно-ревнивым. Несомненно, что мы с тобою рано или поздно встретимся в деле, которое будет для меня смыслом жизни. Прошу тебя во имя нашей прежней любви: никаких расспросов, объяснений, упреков или попыток к сближению. Ты сам знаешь, что я не переменяю своих решений».
Известно, что солнечная энергия, доходящая до нашей планеты, примерно в 10000 раз превосходит потребности человечества. Из нее примерно четверть уходит на испарение воды и фактически постоянно более-менее равномерно аккумулируется в атмосфере над любой точкой мира. Так как в год выпадает примерно 1 м осадков в среднем с высоты 5 км, то это дает потенциальную мощность порядка 810 TВт, что более чем в 60 раз превосходит все текущие потребности человечества (13 TВт). Стандартная гидроэнергетика принципиально способна использовать только малую часть этой энергии, так как все осадки теряют основную часть своей потенциальной энергии по пути к земле на преодоление сопротивления воздуха и удар об землю. Для того, чтобы использовать эту потенциальную энергию более рачительно, надо собирать воду на той высоте, где она конденсируется, и срабатывать в ГЭС весь перепад высот. Именно это и составляет сущность данного решения.
Интересно, что уже придумав это решение, я стал искать в интернете по ключевым словам подобные идеи и неожиданно обнаружил, что еще в 1915 году в одной из статей гениальный Никола Тесла практически был в полушаге до реализации этой идеи, правильно принципиально оценив необходимый ресурс, но так и не найдя схему для его реализации, для чего все было готово еще сто лет назад. Обидно. Если бы он тогда докрутил эту идею, то мы все жили бы совсем в другом мире -- чистом, экологичном, изобильном, без войн за нефть, без власти нефтебаронов и обслуживающих их подонков в погонах и без... увы, человечество потеряло сто лет!
Как реализовать решение - Аэро ГЭС
Схема одного из вариантов решения показана на рисунке. Аэро ГЭС содержит нижний бьеф 1, верхний бьеф 2, водовод 3, турбогенератор 4, сетчатые, тканные или пленочные поверхности 5, аэростат (дирижабль) 6 и крепежные тросы 7.
Аэростат (дирижабль) 6 поднимает поверхности 5 на высоту вблизи или выше точки росы для данных атмосферных условий (обычно это 2-3 км - линия конденсации или база облаков на аэрологической диаграмме). Там переохлажденная атмосферная влага начинает активно конденсироваться (или собираться из облаков) на поверхностях 5. Дренажная система на поверхностях 5 отводит эту воду в небольшой резервуар (верхний бьеф 2), откуда вода под напором всего перепада высот (2-3 км) поступает по напорному или безнапорному водоводу 3 в нижний бьеф 1 на земле, производя электроэнергию в турбогенераторе 4.
Всю установку можно легко смонтировать в любом удобном для потребителя электроэнергии и воды месте, просто подняв и переместив ее целиком с помощью того же аэростата (дирижабля) 6.
Если в данной точке дуют постоянные устойчивые ветры, или это портативная установка (например, для туристов или военных), то можно обойтись без дирижабля 6 и использовать поверхности 5 как параплан для самостоятельного удержания всей конструкции в воздухе (как это происходит при запуске воздушного змея).
Также поверхности 5 могут быть выполнены с полной или частичной металлизацией (например, вплетением металлических проводников). Это позволит увеличить прочность конструкции, снизить солнечный нагрев, усилить конденсацию водяного пара за счет подачи электрического поля (например, имеются эксперименты по использованию для этого коронного разряда), а также при необходимости уменьшить обледенение за счет подачи тока.
Вообще, обледенение может использоваться как стандартный режим, так как система обладает автоматической устойчивостью — при накоплении льда вся конструкция самостоятельно снизится в область более высоких температур атмосферы, а после таяния льда сама поднимется на необходимую высоту.
Помимо прямого аккумулирования энергии в виде запаса воды в верхнем бьефе (аналогично тому, как это выполняется на любых гидроаккумулирующих ЭС), АэроГЭС можно легко модифицировать для увеличения ее аккумулирующей способности примерно в 600 раз! Для этого достаточно кроме водовода спустить вниз и водородовод и использовать баллонетные аэростаты, которые при этом не только будут обеспечивать поддержание элементов АэроГЭС, но и хранить запас водорода в качестве энергоаккумулирующего агента. Легко показать, что 1 кг водорода (с удельной теплотой сгорания 120.9 МДж/кг) удерживает в верхнем бьефе примерно 10 кг воды с запасом гидроэнергии всего в 0.2 МДж. Таким образом на АэроГЭС в период перепроизводства энергии всегда можно путем закачки водорода (полученного внизу электролизом) и сбалансированного слива воды обеспечить необходимое количество воды в верхнем бьефе (для поддержания конструкции в равновесном состоянии и максимального снижения натяжения удерживающих тросов) и увеличенный в 600 раз запас энергии, который при необходимости в энергии всегда можно так же сбалансировано получить обратно в топливных элементах (из водорода) и турбогенераторе (из воды). Кстати, можно еще и подцепить на это транспортировку САМОГО водорода КАК ТОПЛИВА в этих дирижаблях, транспортировку грузов и пресной воды этими дирижаблями и т.п.
Как это работает
С точки зрения генерации электроэнергии все работает точно так же как и в обычной ГЭС, но у обычных ГЭС есть принципиальные общие недостатки: они требуют значительных капитальных затрат на сооружение плотины, занимают значительные территории под водохранилище, наносят ущерб экологии и обычно удалены от потребителя. Кроме того, всегда существует потенциальная опасность возможного разрушения плотины. В известной мере, все эти недостатки являются следствием сравнительно небольших перепадов высот при огромных объемах воды, характерных для большинства равнинных рек.
Тем не менее и перепады высот в 2 км, как в Аэро ГЭС, не являются экстраординарными. В мире есть несколько электростанций например, в Швейцарии), работающих с такими перепадами. При этом используют очень простые ковшовые турбины, изобретенные еще в 1889 г. американским инженером А.Пелтоном.
Принципиальным отличием Аэро ГЭС является конденсация влаги из воздуха, что на первый взгляд кажется забавным и практически неосуществимым курьезом. Тем не менее и тут нет ничего необычного. На свете существует несколько прекрасно работающих установок, называемых сборщиками тумана. Например, установка для сбора питьевой воды в Чили была испытана еще в 1987 г. и прекрасно описана со всеми техническими характеристиками.
Что это дает
практически вечную и ничем не ограниченную дармовую электроэнергию и чистую воду для питья и орошения, причем в любой точке планеты, где это надо потребителю
минимальный расход места на земле (как под ЭС, так и под ЛЭП), а также возможность использования любых поверхностей (включая огромные территории пустынь, морей, океанов и т.п.)
модульность (можно собирать системы любой мощности из стандартных модулей, например, по 1 МВт)
мобильность (для оперативного перебазирования при необходимости или даже для использования на транспорте, например, для снабжения электроэнергией и водой океанских судов)
чистоту и экологичность из-за сравнительно небольших локальных гидропотоков по сравнению с обычными ГЭС и полным отсутствием тепловых, химических или ядерных выбросов в окружающую среду
увеличение удельной мощности ГЭС (т.е. мощности на единицу расхода воды) путем использования максимально возможного перепада высот между верхним и нижним бьефом (от высоты конденсации атмосферной влаги до уровня земли)
существенно более низкие капитальные затраты на единицу мощности и издержки по сравнению с любыми другими известными видами возобновляемой и невозобновляемой энергетики
возможность дополнительного использования для сетевой связи, видеонаблюдения, высотной рекламы, грозозащиты, климатической защиты (например, против ураганов и торнадо в США по берегу Мексиканского залива), регулирования климата (например, отсечением дождей в Питере по дамбе при преобладающей юго-западной розе ветров), ПВО (например, для Израиля), затенения в жарких странах и многое другое...
Работоспособная установка может быть даже портативной. Например, турист или дачник может соорудить это просто в виде параплана или воздушного змея, причем в промозглом Питере это начнет давать воду уже с высоты полкилометра :)
На самом деле, есть сайты и расчетные модели, которые позволяют даже рассчитать высоту точки росы в любой реальный момент времени в любом месте планеты по аэрологическим диаграммам. Кроме того, есть и прекрасные теоретические модели, разрабатываемые в Гатчине нашими физиками В.Г.Горшковым и А.М.Макарьевой. Для расчета турбины можно использовать сайт М.Н.Розина.
По данным чилийской установки такие сетчатые поверхности давали от 3 до 13 литров с квадратного метра в сутки. Учитывая, что в Чили установки были полностью пассивными, а мы можем активно управлять АэроГЭС, меняя положение поверхностей 5 по высоте (для максимальной конденсации) и ориентации на ветер (для максимального потока атмосферной влаги), можно надеяться, что выход воды будет значительно увеличен (максимальные данные для активных коллекторов, более соответствующих АэроГЭС, до 300 л/м2/сутки). Но даже приняв его для простоты на том же уровне ~ 10 л/м2/сутки, мы получаем, что всего лишь кусок нейлоновой сетки 10 х 10 м (100 м2) полностью обеспечивает потребности одного человека в воде (~1000 л/сутки) и бытовой электроэнергии (~150-200 кВт-час/месяц).
Прикинем, например, технико-экономические данные небольшой АэроГЭС для поселка в 100 человек. Такая установка будет давать воды до 100 м3/сутки (1.16 л/с) и иметь мощность 20-50 кВт (в зависимости от высоты подъема).
Пусть минимум - высота 2000 м, 20 кВт -- 10000 м2 сети (100 х 100 м)
Цена нейлоновых сетей от 0.5 $/м2, вес от 10 г/м2 -- 5000 $, 100 кг
Аэростат 500 м3 (водород, примерно как в блокадном Ленинграде) поднимает 500 кг -- оболочка ~ 2000 $, водород всего 100$ (по 2 $/кг).
Диаметр сопла ~ 3 мм, скорость воды в сопле ~ 200 м/с (примерно то же самое, что и на вышеупомянутой швейцарской ГЭС).
Вес воды в безнапорном шланге ~ 100 кг (но в напорном шланге ~ 1400 кг - для уменьшения гидравлических потерь).
Общий вес воды в безнапорном шланге, на сетях и в верхнем резервуаре - пусть ~ 200 кг
Простейшая ковшовая турбина + генератор на 20 кВт + тросы и прочее ~ 3000 $
Итого даже при такой предельно малой мощности имеем:
Общая цена ~ 10000 $ (по 100 $ с каждого жителя поселка).
Вес 200-400 кг при грузоподъемности аэростата до 500 кг.
Удельная капиталоемкость 500 $/кВт.
Издержки близки к нулю.
В данном примере оценка была проведена для минимальной производительности - пассивная система сбора тумана ~ 2 Вт/м2 для небольшой частной Aэро ГЭС. Теперь давайте посмотрим, что действительно дает природа, если мы хотим построить мощную станцию на тропическом побережье - оценка максимальной производительности. В грозовой туче у нас до 5 г/м3 воды. Пусть это будет только 1 г/м3, на высоте 5 км, обычная скорость ветра здесь составляет 10 м/с, получаем 500 Вт/м2. Для сравнения, блок АЭС мощностью 500 МВт будет эквивалентен ~ 1 км2 сетки для Аэро ГЭС. Не так много, учитывая, что блок АЭС находится на земле и занимает примерно такую же территорию (не считая еще ~100 км2 санитарной зоны вокруг АЭС). И эта земля потеряна навсегда. А нам нужно только место для турбины, остальная часть находится на высоте 5 км и может быть демонтирована в любой момент.
Таким образом, если провести экономическую аппроксимацию по экстенсивному фактору (т.е. в расчете на 1 м2 активной поверхности - $ 0.5 для двойного слоя полипропиленовой сети), то для больших Аэро ГЭС можно ожидать в соответствии с законом «квадрат – куб» следующие предельные величины для удельных капиталовложений:
для пессимистической оценки (по средним данным пассивных систем сбора тумана) ~ 2 Вт/м2 -> ~ 250 $/кВт
для оптимистической оценки (по максимальным данным активных систем сбора тумана) ~ 50 Вт/м2 -> ~ 10 $/кВт
для сверх оптимистической оценки (по физическому расчету для экваториальной зоны) ~ 500 Вт/м2 -> ~ 1 $/кВт
самые дешевые в сегодняшней энергетике ТЭЦ с газовыми турбинами ~ 500-700 $/кВт при самых больших издержках ~ 5 центов за кВт-час,
обычные ТЭЦ ~ 1500 $/кВт при издержках ~ 2.5 цента за кВт-час,
ГЭС ~ 1000-3000 $/кВт при издержках ~ 0.5 цента за кВт-час,
АЭС ~ 5000 $/кВт при издержках ~ 2.5 цента за кВт-час
Основные тренды связаны с переходом к возобновляемым источникам энергии. При этом выясняется, что по ресурсам достаточны только солнце и (возможно) ветер. Традиционная гидроэнергетика не имеет достаточного ресурса. Однако использование энергии облаков меняет эту оценку. Принципиально при этом: экономика. Все три способа преобразования (панели, ветер, облака) имеют тот же порядок по плотности энергии (~100 Вт/м2), но только для АэроГЭС всю эту энергию практически без потерь можно слить в одну точку (труба/турбина), сделав часть пропорциональную м2 несравненно дешевле, чем в других альтернативах. А это предполагает на 1-2 порядка меньшие удельные капиталовложения и низкие сроки окупаемости, которые позволят быстро перестроить энергетику и успешно пройти нефтяной и климатический коллапс в районе 2050 года.
Итого: Каждое среднее облако у вас над головой эквивалентно блоку АЭС, но куда дешевле и чище...
Аэро ГЭС может решить экологические и энергетические проблемы человечества. Примерный рынок: 1000 млрд. $. Если кто-то хочет начать производство, осчастливить человечество и заодно стать самым богатым человеком на Земле -- обращайтесь... :)))
Я решил отказаться от всех своих патентов и заявок. Проект АэроГЭС таким образом может использоваться свободно любыми заинтересованными лицами, организациями и странами.
(Патент RU 2500854 C1 от 17.04.12, Международная заявка PCT/RU2013/000070 и соответствующие заявки для Европы, США, Индии, Китая)
