Вы хотите познакомиться лично с Пикассо? Или Дали, или Мунком… И ждёте, когда, наконец, изобретут машину времени, и встреча с гениями прошлого станет возможной? Искусствовед Зарина Асфари тоже ждёт. А пока — в своих лекциях и на страницах этой книги — создаёт альтернативную реальность, в которой это уже возможно. Зарина соединила магию театра с историей искусства, чтобы ваше погружение в мир прекрасного стало по-настоящему эмоциональным и незабываемым! Эта книга позволяет художникам самим рассказать вам о себе так, как этого не сделает ни один биограф. Так, будто вы подслушиваете их мысли. Книга построена как игра: вы не знаете, кто сейчас перед вами, и в процессе знакомства угадываете героя. Эта книга подарит вам удовольствие и знания, которыми вы сможете блеснуть даже в самой просвещённой компании.
Предполагаемый объём книги: 250 страниц
Дата 100% готовности книги: через 2 месяца после подписания договора
Планируемые графики, таблицы и иллюстрации:
Портреты героев книги: фото / репродукции живописных портретов/автопортретов / рисунки иллюстратора книги
Репродукции упоминаемых картин. Их также возможно привести в версии иллюстратора книги, чтобы избежать получения прав на использование изображений от правообладателей, а сами репродукции разместить на сайте книги
Индивидуальные особенности книги:
Книга даёт эффект подслушивания внутреннего монолога героя и приглашает поговорить о самом сокровенном. Это другой уровень знакомства с художниками, более интимный и глубокий, чем при походе в музей, чтении статьи или интервью. По форме книга ближе к художественной литературе, по содержанию — к нонфикшн, поэтому она может привлечь тех, кто любит читать, но обычно сторонится нехудожественной литературы.
Об авторе
Меня зовут Зарина Асфари, и я рассказываю истории. Сколько себя помню, читаю запоем книги о художниках и, пропустив через себя, пересказываю всем, кто готов слушать. В подростковые годы разделила эту любовь на два и пошла учиться сначала в художественную школу, потом на журфак. Училась в мастерской художника-постимпрессиониста, писала копии Ван Гога на заказ, работала в пиаре и SMM, — пока не обнаружила себя в роли внештатного экскурсовода в Пушкинском музее. Тяга к живописи вновь срослась с тягой к сторителлингу, и последние 4 года я веду открытые лекции об искусстве. Гости говорят, что я будто лично знакомлю их с гениями прошлого. Для тех, кто предпочитает не слушать, а читать, веду блог в Яндекс Дзене, телеграм-канал и страницу в Facebook об искусстве. Записи моих лекций есть на ЛитРесе.
Я верю в то, что главное – увидеть за картиной её создателя, и тогда полотно непременно оживёт.
Вы можете связаться со мной любым удобным для вас способом:
Возможности продвижения книги
Лекции: я веду в среднем по 6 лекций в месяц и на каждой буду рекламировать книгу
Моя личная страница в facebook: https://www.facebook.com/zarina.asfari. 2597 друзей + 994 подписчика
Мой блог на Яндекс Дзене: https://zen.yandex.ru/fiftyshadesofart. 608 подписчиков, количество стабильно растёт. Самую популярную статью в блоге дочитали до конца 26 757 человек. Треть статей дочитали до конца больше 2 000 раз.
Моя профессиональная страница в facebook: https://www.facebook.com/fiftyshadesofart. 569 подписчиков
Мой канал в telegram: https://t.me/fiftyshadesofart. 197 подписчиков
Я выкуплю 100 экземпляров (возможно, больше)
Поддержу любые инициативы издательства по продвижению
У меня есть ряд кобрендинговых идей по продвижению, которые я буду рада обсудить с издателем
Читательский адрес:
Моему читателю 30-40 лет. Это скорее женщина, — как и основной посетитель моих лекций, как и человек, которого чаще встретишь в театре. Она любит художественную литературу, ходит на тренинги, смотрит сериалы, драмы, байопики. Очень впечатлительна и эмоционально восприимчива. Если умер великий актёр или художник, обязательно напишет в своих соцсетях проникновенный пост или хотя бы “RIP”. Моя книга даёт ей то, для чего люди читают худлит: захватывающие истории, будто бы из параллельной вселенной. При этом книга — это ещё и альтернатива театру: ведь здесь буквально оживает интересный ей персонаж, — прямо как на сцене.
Конкурентный анализ
Последние три года активно растёт интерес к лекториям как виду культурного досуга наравне с театром или кино. Самые распространённые темы лекций связаны с искусством, однако на книжном рынке этот тренд отразился не сильно. Я веду лекции по истории искусства четыре года и, опираясь на свой опыт и опыт коллег по цеху, могу сказать, что основная аудитория открытых лекций – не специалисты, а люди далёкие от искусства, сторонники концепции “smart is new sexy”. Эти же люди подписываются на искусствоведческие блоги в Инстаграме и Яндекс Дзене. При этом литература, нацеленная на эту аудиторию, крайне небогата.
Проведённый конкурентный анализ показал, что по пальцам можно пересчитать книги отечественных авторов в данном сегменте. Это «Влюбиться в искусство. От Рембрандта до Энди Уорхола» Анастасии Постригай, «Современное искусство и как перестать его бояться» блогеров Щуренкова и Гущина, «Омерзительное искусство» и «Апокалипсис в искусстве. Путешествие к Армагеддону» Софьи Багдарасовой. Книг, посвящённых непосредственно XIX-XX векам, в этом списке нет, а между тем, это самая популярная среди посетителей лекций эпоха.
Кроме того, наблюдается стабильно растущий интерес не к живописным техникам и стилям (а литература посвящена в основном этому), а к жизненным историям художников. В бестселлерах Озона есть «Беседы об искусстве» скульптора Родена, «Воспоминания торговцев картинами» Дюран-Рюэля и Воллара (главных картиноторговцев начала прошлого века), «Точка и линия на плоскости» и «О духовном в искусстве» художника Кандинского, письма Ван Гога к брату и друзьям, «Горящие огни» супруги художника Беллы Шагал. Актёр Уиллем Дефо номинирован на «Золотой глобус» за роль Винсента Ван Гога в фильме «На пороге вечности», а Антонио Бандерас – за роль Пабло Пикассо в сериале BBC «Гений». В отечественном книжном рынке этот тренд находит минимальное отражение.
Ключевые конкуренты
«Мост через Бездну. Импрессионисты и XX век». Паола Волкова. АСТ. 2016, 6000 экз. Твёрдый переплёт. ~570 р. Паола Волкова, – пожалуй, самый знаменитый российский автор, писавший об искусстве для широкого читателя. Эта книга посвящена развитию живописи конца XIX – XX веков. Недостаток книги в том, что это переработанные видео-лекции (выходили на ТК «Культура» в 2011-2012 гг), материал изначально не был рассчитан на чтение. Кроме подачи и языка, ключевое отличие моей книги в том, что я делаю акцент не на истории искусства, а на историях людей, которые его создают.
«Омерзительное искусство». Софья Багдарасова. Бомбора. 2018, 16 000 экз. Твёрдый переплёт. ~770 р. Автор пересказывает сюжеты произведений искусства в едкой сатирической манере. Софья так же, как и я, стремится перенести искусство из сферы сакрального и априори великого в сферу живого и близкого читателю, однако делает это в принципиально иной манере – через высмеивание. Мой же подход в очеловечивании. Кроме того, в сфере внимания Софьи сюжеты картин, в фокусе моего внимания – художники.
«Режим гения: Распорядок дня великих людей». Мейсон Карри. Альпина. 2018, 1000 экз. Твёрдый переплёт. ~480 р. Интересы автора выходят далеко за пределы изобразительного искусства. Наравне с художниками он пишет о писателях, режиссёрах и композиторах разных эпох, включая наши дни. Автор рассказывает о том, что помогло гениям стать великими, я же рассказываю далеко не только об этом и вообще не ограничиваюсь их профессиональной деятельностью. Меня как раз больше интересует то, что находится за её пределами.
«Закрой глаза и смотри». Фрэнки. Рипол-Классик. 2009, 5000 экз. Мягкая обложка. 363 р. В книге собран 21 текст из нескольких сотен текстов в жанре зримого слова (тот же жанр, на котором основана моя книга), которые читал Вадим Демчог в рамках Фрэнки-Шоу на Серебряном Дожде. Тексты написаны от имени разных знаменитостей, от актёров до учёных. В моей книге только художники. Ключевое же отличие в том, что каждый текст идёт в сопровождении авторской истории отношений с художником и его творчеством и описаний картин, важных для лучшего понимания текста. Если прибавить таймлайны и источники, получится глубокое и документальное погружение в тему в противовес исключительно эмоциональному, предлагаемому авторами данной книги.
Дополняющие и похожие книги
«Тайны гениев» Михаила Казиника (книга близкая по удовлетворяемому читательскому запросу, но требующая значительно более вдумчивого чтения)
«Череп Бетховена: Мрачные и загадочные истории из мира классической музыки» Тима Рейборна (книга удовлетворяет запрос, схожий с тем, на который отвечаю я, но делает это в сфере музыки)
«Режим гения: Распорядок дня великих людей» Мейсона Карри (книга тоже позволяет заглянуть в повседневную жизнь художников, в т.ч. тех, о которых рассказываю я)
Тема моей книги
Как художник сам рассказал бы о себе, будь у него такая возможность? Почему он рассказал бы именно это? О чём бы он умолчал? Какой образ захотел бы создать в читательском сознании?
Идея моей книги
Книга даёт возможность “услышать” голоса гениев прошлого и посмотреть на этих гениев с трёх позиций: с позиции героя (как они сами хотели бы, чтобы читатель их увидел), позиции историка (что кроется за этим эмоциональным знакомством, о каких картинах и людях идёт речь, почему они важны для понимания героя) и позиции автора (личная история автора о знакомстве и отношениях с персонажем сквозь пространство и время: через письма, мемуары, картины и проч.).
УТП моей книги
Книга снимает художников с пьедестала и помогает понять их искусство через глубоко личное соприкосновение, которое возможно только в театре или художественной литературе (но там речь идёт о вымышленных персонажах), книга написана живым и доступным языком и адресована широкой аудитории. Она даёт читателю ощущение знакомства и даже дружбы с гениями прошлого. Аналогов этой книги на рынке нет.
Аудиокнига
По моему замыслу аудиокнигу начитываю я вместе с командой актёров (один актёр читает один текст “зримого слова”, т.е. Текст, написанный от лица художника). Таким образом, аудиокнига будет интересна даже тем, кто купил бумажную книгу. Помимо этого, такая аудиокнига вызовет интерес у поклонников задействованных актёров, что существенно расширит целевую аудиторию.
Как устроена книга
(Возможно) Предисловие от театрального актёра или режиссёра.
Введение. Предыстория о том, как я начала писать тексты в жанре зримого слова и как они год лежали в облаке, пока я лечилась у психиатров. Как устроена книга, почему у глав нет названий.
Главы с названиями “Первый герой”, “Второй герой”, <...>, “Последний герой”. Одна глава – один персонаж: Пабло Пикассо, Пауль Клее, Винсент ван Гог, Поль Гоген, Франсиско Гойя, Сальвадор Дали, Эдвард Мунк, Диего Ривера, Иероним Босх, Альфонс Муха. В каждой главе есть несколько QR кодов, ведущих к статьям на сайте, раскрывающим тему. Состав главы:
Текст зримого слова (это театральный жанр, разработанный Станиславским, где актёр читает текст (чаще от первого лица), который рождает визуальные образы в воображении зрителя, а не на сцене), написанный от лица героя главы.
Статья о герое и моих с ним отношениях (в названии статьи есть имя героя, что устраняет последние сомнения читателя или, напротив, становится для него открытием).
Описания картин, важных для лучшего раскрытия главы (2 картины на главу).
Рекомендации, что делать, чтобы поближе познакомиться с героем: какие книги читать, чтобы стать ближе к Ван Гогу (он часто пишет о книгах в письмах); как повторить путешествия Гогена; и пр.
Список вопросов, ответы на которые есть в главе и в доп. статьях (на которые даны QR коды). (Места QR кодов и темы статей указаны в комментариях к этому документу. Все статьи будут размещены на сайте книги.)
(Возможно) Схема взаимосвязей героев
Заключение
Электронный адрес, куда нужно присылать ответы на вопросы из п. 3.e. Человек, который ответил правильно на все вопросы, ответы на которые есть в книге, получает бесплатный доступ к любой моей аудиолекции. А тот, кто отвечает на все вопросы (т.е. не просто книгу прочитал, а потом ещё прошёлся по всем QR кодам в ней и таким образом прочитал в 2 раза больше текста), получает бесплатный доступ к 3 аудиолекциям. Таким образом повышается интерактивность и вовлечённость читателя. Плюс к этому, в книгу “вшивается” коллаборация с ЛитРесом.
Благодарности
Источники по каждой главе (каждому персонажу), включая прямые цитаты
Список музеев, где хранится больше всего работ героев книги
Рекомендуемая литература
Пример авторского текста
Любите ли вы театр так, как люблю его я? Самозабвенно и безгранично, разбивая, разбирая собственную оболочку, втирая театр себе под кожу, впрыскивая в вены, выворачивая себя – и окружающий мир заодно – наизнанку, так, что уже решительно непонятно, где внутри, а где наружа, и я это стою на сцене или вы сидите в зрительном зале моей души. Вы, пожалуйста, располагайтесь поудобнее, чувствуйте себя, как дома: я ведь не привык строить заборы между внутренним и внешним, вы только осторожнее, бережнее, ладно? Не затопчите мою хрупкую детскую душу своими взрослыми разумными сапожищами, мне от них делается больно, а вам от них никакого проку – этот спектакль надо смотреть сердцем, дайте своей голове отдохнуть, а? Ну, хоть сегодня? Ну, как в театре? Вооот. Спасибо вам, спасибо!
Я, как вы видите, совсем ещё ребёнок. Отец учит меня игре на скрипке, а бабушка подсовывает коробку цветных карандашей. Папе это не нравится: трёхлетка и так вечно отвлекается, а тут ещё эти карандаши! Но бабуля ужасно упёртая, и спорить с ней, конечно, бессмысленно, а я пока ладно совмещаю рисование с игрой, ой-ой-ой, уже в городском симфоническом оркестре!
Вот мне четыре, и в складках скатерти в дядюшкином ресторане я вижу гнусную морду, которая очевидно надо мной глумится. Вот мне 15, и я прихожу к выводу, что в музыке после Моцарта и Баха делать решительно нечего – ими сказано всё, что стоило сказать. Вот мне пять, и маленькие дьяволята с моих картинок с рёвом уносятся в окно, а мама почему-то отказывается в это верить. Вот мне 61, и я медленно умираю от склеродермии, мумифицируясь заживо. Вот мне 18, и я решаю посвятить свою жизнь живописи, ибо здесь, в отличие от музыки, сказано не всё: вы сами видите, какой назрел разлом, кризис поиска новых форм, новой выразительности, новой реальности. Какая в сущности разница, сколько мне лет? В моём внутреннем театре я сотни раз умирал и сотни раз рождался, я вечный старец и вечный ребёнок.
Мне три года, я вываливаю из коробки на стол первые в своей жизни карандаши. Беру один и ставлю точку на листе. С неё-то всё и начинается в нашем с вами театрике, а заодно и в театре космоса, вселенной, мироздания. Очутившись в пространстве сцены, точка, как и любая другая актриса, приходит в движение. Её космогонический танец чертит перед вами линии, смотрите, смотрите, вот они уже сплетаются в плоскости, в объёмные формы, в эмоции, в горы, города, людей, детей, в целый микрокосм отдельно взятого спектакля.
Спектакль моего бытия, начавшись в точке рождения 18 декабря 1879 года, идёт без антрактов уже 140 лет до сего дня, и даже смерть не повод прерывать наше шоу, верно, друзья?
Бог с вами, умирать ещё рано, я молод, поговаривают, что даже красив, и вне всякого сомнения, ещё и талантлив. Я учусь у мастеров модерна, жёсткими и хлёсткими линиями передаю настроение и характер натурщицы в частной школе живописи, но с живописью у меня, честно говоря, не ладится. Понимаете, мой путь, начавшись с точки, так и вьётся линиями, изо дня в день, из рисунка в рисунок, и я, конечно, говорю, что краски лишь декорируют пластическое впечатление, но вы же все знаете басню про лису и виноград? И что я, по-вашему, должен говорить, если краски мне не даются, я их не чувствую и не понимаю, нет-нет, не смотрите, не надо, пожалуйста, вы правда не найдёте здесь ничего интересного! Лучше послушайте, как я играю на виолончели в нашем студенческом квинтете!
Вот и на холсте мелодическими линиями проступает героический удар смычка, прямые стен и потолка покрываются тайнописью нотных знаков, а толку-то? Картины не продаются, даже подслащённая пилюля моих гротескных карикатур не прельщает парижан, которые хотят комедии, а не сатиры, они хотят смеяться, так и пусть смеются, только в чьё-нибудь другом театре!
Вот вы… К кому вы пойдёте, когда станет совсем плохо, когда линия вашего развития прервётся в азбуку Морзе? Место, откуда вы пришли, всё ещё там, и лучший выход, как по мне, найти точку входа, так что я возвращаюсь к родителям, в Берн, забираюсь раненым зверьком на чердак и вместе с ящиками отжившего свой век барахла покрываюсь пылью…
Но знаете, знаете, какое сокровище иной раз можно найти в груде мусора?! Я нашёл целую коробку детских рисунков! Моих детских рисунков! Скандинавские сказки, сонмы ангелов и коронованных особ… Ооо, вот она, вот моя точка входа! Я бережно вырезаю самые ценные фрагменты, наклеиваю на дорогой картон, нумерую, подписываю, начинаю с этого складывающегося в нарядный паззл богатства свой персональный каталог… Я самого себя собираю по кусочкам, понимаете? Мудрого, счастливого, трёхлетнего себя.
И вот уже в крошечной мюнхенской квартире, где рисовать можно разве что на кухне и разве что миниатюрные акварельки, раздаются звуки фоно и заливистый детский смех. На фортепиано играет моя жена Лили, она даёт уроки музыки, чтобы прокормить нашу презабавную семью, а смеёмся мы с Феликсом над очередной придумкой, историей, которых у нас хватит, поверьте, на тысячу театров! Феликс мой сын – и мой лучший друг. Мы с ним ровесники, вместе играем, вместе учимся, вместе растём, сплетая линии жизни и фантазии в замысловатые формы… Вот, вот смотрите! Из вывороченной розетки, глины и старых тряпок рождается электрическое привидение, кусок моего рабочего халата становится плащом для моего кукольного альтер-эго. Мы с ним смотрим на мир огромными в пол лица глазами, какие бывают только у детей и египетских погребальных масок. Вместе с Феликсом рождаются два дневника – дневник младенца и дневник художника, такого же ребёнка, так же нуждающегося во внимании, терпении и уходе.
Такая забота, конечно, не остаётся без награды, и подрастающий художник уже летит с друзьями-экспрессионистами в Тунис в поисках новых сюжетов и источников вдохновения, а находит нечто куда более ценное – цвет. Видели бы вы сады Сен-Жермена, терракотовые дома и зелёно-красно-зелёно-жёлто-зелёные тропические заросли, ооо, эта пульсация цвета, который уже мощным неостановимым потоком льётся в мои картины и из них – в мир внешний и внутренний, в меня, в доселе графичное пространство моего персонального театра… Цвет… Цвет наконец-то овладел мной. Мне больше не нужно гнаться за ним. Он овладел мной навсегда, я знаю. Вот он, смысл счастливой минуты: я и цвет едины. Я – художник. Я художник, друзья!
Обо мне пишут книги, меня разбирают на цитаты, меня мистифицируют и канонизируют, приглашают открыть персональную выставку, зовут преподавать в Баухауз и практически сразу нарекают Буддой Баухауза… Я, как и он, не трачу лишних слов на громкие споры о смысле и сути искусства, увлечённо преподаю теорию формы, переношу музыку на холсты, растворяясь в гармонии тонов и оттенков, в ритмике линий и плоскостей… Творческое безмолвие исходит от меня, как от солнца. Студенты смотрят на меня со священным трепетом, видя во мне человека, познавшего день и ночь, ад и рай, небо и море, жизнь и смерть… Я, конечно, и об этом не говорю: ведь наш язык слишком беден, чтобы говорить о таких вещах… Напряжённое присутствие, чувство верного пути, распахнутые глаза устремлены в окно, и с улицы, заглядывая в мою профессорскую квартиру, меня легко принять за призрак. Я беру в руки кисть и с Колумбовым спокойствием и воодушевлением отправляюсь к новым берегам. Мой внутренний театр полон музыки и поэтики нового, сию минуту творимого мира.
И со временем я неизбежно замыкаюсь в стенах этого театра, не желая о чём-то договариваться с новой реальностью, созданной явно без моего участия. На политической арене Гитлер плюётся обвинениями в адрес авангардного искусства, связывая его с разрушительными социально-экономическими процессами последних 20 лет. Меня клеймят дегенеративным художником и подозревают в еврействе и сочувствии коммунистам, дома проводят обыски, а картины, изъяв из музеев, экспонируют на выставке-посмешище вперемежку с детскими рисунками и портретами душевнобольных. Простите, доктор, а кто из нас здоров?! Да Бог с вами, доктор, я не буду ничего вам доказывать, я просто уйду в глубину сцены в моём внутреннем театре и, уж извините, не приглашу вас занять место в партере.
Место, откуда вы пришли, всё ещё там, и я возвращаюсь в Берн, доживать отпущенную мне пару лет, мумифицироваться заживо, рисовать демонов, что с рёвом уносятся в окно, не дожидаясь последнего мазка, выплёскивать на бумагу тревогу за исторгнувшую меня Германию, затеявшую страшный, безумный спектакль, в который вот уже вовлечена вся Европа, и земля уже сочится кровью, по капле покидающей мой организм, и вот уже вторая тысяча работ за всего-то 14 месяцев устилает пол в моей мастерской, и я уже не принадлежу ни мёртвым, ни живым… Как, впрочем, не принадлежал никогда…
Понимаете, меня невозможно заточить в здесь и сейчас. Ибо мой дом среди мёртвых в той же степени, что и среди нерождённых. И я уже ближе, чем когда-либо подобрался к сердцу мироздания… Но пока недостаточно близко… Мои картины становятся точкой слияния двух миров, потустороннего и посюстороннего, отпугивают вас своим демоническим ужасом и манят меня ангельским сиянием, приглашая ступить в пространство холста, пока я ещё способен двигаться… И вы уже видите, как я сам превращаюсь в точку на горизонте, уносимый ангелами туда, где клетка мумифицирующегося тела не помешает мне творить…
И покидая вашу реальность, я спрошу ещё раз: любите ли вы театр так, как люблю его я? Самозабвенно и безгранично, разбивая, разбирая собственную оболочку, выворачивая себя наизнанку, так, чтобы сам дьявол не разобрался, где внутри, а где наружа, а Бог, не желая оставаться в стороне, снизошёл с небес через окно одной из моих картин и занял лучшее место в зрительном зале? Тогда добро пожаловать на сцену, друзья. Поставьте точку в пространстве и наблюдайте, как из неё произрастают новые миры…
Как Пауль Клее открыл мне ХХ век
Институтская преподавательница по истории зарубежного искусства была женщиной не в меру увлечённой и в меру безумной. Она показывала нам фотографии лестницы работы Микеланджело в Ватикане и с озорным огоньком в глазах и нескрываемой гордостью в голосе рассказывала, что лестница эта – не для простых смертных, и туристам виден лишь её кусочек, но она пробралась мимо охраны и успела сделать фото до того, как её заметили и выпроводили с запретной территории. Фото, как и все прочие иллюстрации, выводилось на экран с помощью проектора, только не с компьютера, а со слайдов. Шторы были плотно задёрнуты, в воздухе был разлит запах исповеди: свои записи мы освещали свечами, чаще церковными.
...История искусства для нас закончилась постимпрессионистами, и в ответ на мой резонный вопрос, как же ХХ век, Вера Львовна сказала, что ХХ век не любит и оставляет нам для самостоятельного изучения. Я получила авторитетное подтверждение тому, что после Ван Гога жизни нет, и с чистой совестью вычеркнула всех вот этих вот из списка хоть сколько-нибудь значимых художников.
Спустя несколько лет меня неисповедимыми путями занесло в PR-отдел Пушкинского музея. Вопреки расхожему мнению сотрудники музея каждый день ходят в этот самый музей не на свидание с прекрасным, а на обед. На прогулки по Греческому дворику не хватает времени. И только за день до открытия выставки, поздним вечером, после проникновенных речей директора музея и швейцарского посла, когда VIP-персоны и журналисты перетекают из всё того же Греческого дворика в Галерею искусства стран Европы и Америки XIX-XX веков, можно неспешно пройтись по полупустым залам и впасть в глубокое недоумение.
Сегодня открылась выставка работ швейцарско-немецкого художника Пауля Клее «Ни дня без линии». Я прохожу по шести залам минут за 10 и выношу суровый вердикт: у нашего музея глубокий кризис. Вот из этого целое событие раздувают.
Пару дней спустя мне как бы мимоходом предложат водить по этой выставке экскурсии. Не хватает, мол, экскурсоводов. Я к своему удивлению соглашусь. Затаите дыхание: это один из поворотных моментов в моей жизни. Потому что благодаря Вере Львовне я полюбила импрессионистов. А Клее... Клее открыл мне путь в ХХ век, стал и ключом, и проводником одновременно. Я перевернула все книжные магазины, включая букинистические. Я искала всё, что с ним связано. Я, кажется, наизусть выучила всё, что написано на стенах выставочных залов...
Первая экскурсия уложилась в 15 минут вместо положенных 30. Чуть больше двух минут на зал. Я молилась всем богам: «Пусть только они не задают вопросов!» Они задавали. Мне было страшно.
Я стала всё свободное время проводить на экспозиции. Я всматривалась в его картины, постепенно раздвигая железные засовы разума, чтобы открыть наконец путь напрямую к сердцу, минуя доводы логики и привычных представлений о прекрасном. Я погрузилась в его жизнь так, что только уши торчали. Где-то в точке соединения его личной истории и картинок с выставки вспыхнула искра, – и разгорелось пламя. Я не помню, как и когда мы перешли с ним на бессловесный язык детства, театра, музыки и любви. «Самого главного глазами не увидишь. Зорко одно лишь сердце». Из зерна, ещё в детстве посаженного Маленьким Принцем, Клее взрастил что-то невообразимо нежное и прекрасное.
Я теперь водила экскурсии по 2,5 часа и молилась всем богам: «Побольше, побольше вопросов!» Мы застревали в последнем зале ещё на полчаса с вопросами и эмоциями взахлёб, и я была абсолютно счастлива.
... Потом картинки с выставки уехали обратно в родной Берн. А Клее успел подружиться с моим внутренним ребёнком, так что решил остаться. И вслед за ним из-за железных ворот разума аккурат в зоркое сердце перебралась весёлая братия художников рубежа веков.
Цвет овладел мной
В жизни любого художника есть Путешествие. Густав Климт отправился в Италию и нашёл там византийские мозаики (так начался Золотой период). Анри Матисс приехал в Россию и открыл для себя иконопись… Пауль Клее замахнулся на Африку, и это перевернуло его искусство. Или скорее расставило в нём всё по местам. “В духе Кайруана. Умеренно” – характерная для африканского цикла и, на мой вкус, одна из лучших работ Клее. Само название говорит о том, что картину нужно воспринимать как нотную запись: здесь указано название произведения – “В духе Кайруана” – и динамика – умеренно. Клее часто соединяет музыку с живописью, и, чтобы читать его картины, достаточно запомнить одно правило: линии передают ритм, а краски – мелодию. “В духе Кайруана” создаёт мягкую, нежную музыку, наполненную полутонами пустыни, песчаной африканской архитектуры, знойного солнца… Фигуративность больше не нужна: всё это присутствует на полотне, хотя на нём, вроде бы, нет ничего, кроме кружочков и четырёхугольников. В этом отличительная черта Клее: его пытались приписать к сюрреалистам, экспрессионистам, пуантилистам и едва ли не всем -истам XX века. Он никуда не вписывается, хотя со всеми соприкасается, у кого-то что-то берёт, а кому-то что-то даёт… Вот и с беспредметностью то же. Хотя Клее и дружил с автором первой абстракции Василием Кандинским, хотя он и писал картины, на которых, вроде бы, ничего не изображено, – он не абстракционист. От бездны беспредметности его отделяет тонкая грань названия: Кандинский называет свои картины “Композициями №”, а у Клее – “В духе Кайруана. Умеренно”, “Гармония северной флоры”, “Классическое побережье”, “Пасторальные ритмы”... Название связывает картину с реальностью (и с музыкой) и позволяет нам увидеть источник вдохновения художника.
И ещё несколько слов
На современном рынке нонфикшн-литературы давно стало нормой наличие лендинга книги, размещение на нём дополнительных материалов и попытка подстёгивания онлайн-активности читателей. Я готова создать такой сайт сразу после того, как допишу книгу. (Также у меня есть идея о том, как заменить сайт существующим блогом в Яндекс Дзене. Если такой вариант вам потенциально интересен, я расскажу об этой идее подробнее.)
На сайте будут размещены дополнительные статьи и подборки картин (к ним ведут QR коды в книге), расписание презентаций книги, места, где она продаётся, отзывы читателей, буктрейлер (у меня есть идеи, как сделать его по-настоящему запоминающимся и интригующим) и пр.
Кроме того, у меня есть тексты в жанре зримого слова, которые не вошли в книгу. Их можно использовать для продвижения книги и наполнения сайта уникальным контентом – видеороликами, где эти тексты читают актёры, с призывом угадывать в комментариях, что это был за персонаж.
Список публикаций по теме
Пикассо прибыл на “тарелочке с голубой каёмочкой”
Ван Гог в погоне за успехом и от успеха
Как полюбить Пикассо?
Как мексиканцы молились за Фриду
Как Пауль Клее открыл мне ХХ век
Откуда есть пошли испанские мачо?
Дети Гогена
Дети Пикассо
Первый реалист Европы Гюстав Курбе
Пять проверенных способов сойти с ума
Куда катится искусство?
О том, как я стала лектором
Живопись Фриды - это сюрреализм?
Несколько фактов об Энди Уорхоле
Славянская эпопея Альфонса Мухи
Как спастись от угрызений совести? Рецепт от Сальвадора Дали
Впечатление критиков от “Впечатления” Клода Моне
Отношение Мунка к собственным картинам
Куда исчезло “Ночное кафе” Ван Гога?
А пока нет отзывов о моей книге, почитайте отзывы о моих лекциях.
