Сановная феодальная власть весьма щепетильна в вопросах чести. «Мы недаром зарядили пистолеты, ведь честь задета!» - вопило средневековье. Кто посмеет даже косо посмотреть на высокомерного лорда, когда он проезжает в карете, не то что уж трепать его честное имя по пивным да фейсбукам! Никакого значения тут иметь не может, что даже если вельможа – дурак, бездарь, ни к чему не годен, ни на что не способен, кроме пьянок, развлечений и безделья. Не для того генерал-губернатор поставлен высочайшим указом над чернью, чтобы о ней заботиться. У него одна забота и одна задача - нравиться начальнику. Генерал-губернатор и обращаться к нему полагается не иначе как «Ваше Превосходительство», но он всегда помнит, кому обязан этим титулом и этим доходным местом. И никакой так называемый «народ», людишки, как известно, мелкие и низкие, хамы поголовно - не смеют бросать вызов власти в лице генерал-губернатора и чего-то там «требовать».
Кто есть генерал-губернатор: Его Превосходительство или мелкий насекомый мужчинка, дурак и вор, решать будет только Его Величество, и никто более, иначе – это что же? Подрыв государственных устоев? Бунт? Анархия? Или эта, как ее, демократия и либерализм, что ли? В святой благочестивой стране, растак и разэтак вашу мать и бабушку? Только в столице решают, кому кем быть и как должны работать законы физики и Уголовного кодекса в отдельных краях и областях. Должна ли у вас работать гравитация и чему будет равна масса, умноженная на ускорение, не говоря уж про процентную ставку – это вы получите циркуляром из Столицы.
Горстка отщепенцев и городских подонков, диссиденты и оппортунисты, клошары и гавроши, люмпены и маргиналы, студенты и другие пижоны без стыда и совести, без штанов и шапок, без денег, детей и работы, чистые отмороженные пролетарии, бездельники и проходимцы, видать, опившись белого вина с синими грибами, с портретами ясновельможных панов – марширует по главной улице столицы, да с похабными подписями, да с непотребными песнями, чисто шуты гороховые. Пожар в Вороньей слободке! Караул, атас, полундра!
Надо что-то делать. И не замечать нельзя, и ответить – вроде надо бы. Крепко задумался генерал-губернатор, то сводил, то разводил морщины на высоком лбу, шевелил губами, строил планы, рубил головы, кидал в темницы и подвалы, испепелял, укладывал всех на асфальт мордами вниз. Не мысли – черный океан мести бурлил и клокотал в его кудрявой голове! Но как мужчина образованный, он не стал принимать решение сгоряча. Остыть надо, обдумать. А остынув, сначала хотел было сделать вид, что он в Дубае, что его нет, он не видел ничего– да и ладно, забылось бы. Но не вышло. Звонить начал в столичные кабинеты, посоветоваться – там трубку не берут. Самому надо решать. А в голове у генерал-губернатора весь день в голове одна история крутится , как однажды, в старое время, один дурень, председатель колхоза, в честь приезда югославской делегации вывесил лозунг «Да здравствует товарищ Тито и его клика!» Ну ни к селу, ни к городу. И никак не отвяжется.
Ну ладно, собрались, узким кругом, все свои- Помощники, Советники, Пресс-служба. Все в пикейных жилетах по такому случаю. Дело чрезвычайной государственной важности - имидж пострадал. Раньше-то был ого-го! Прочный, кованый, как латы ливонского рыцаря. Не говоря уж про харизму - то вверх торчала, как разделяющаяся боеголовка ракеты "Синева" на взлете, а сейчас что? Подломилась, обвисла вся, как яйцо в мешочке болтается.Мнения собравшихся разделились. Один, с лампасами на штанах, говорит: бунт, пугачевщина, покушение, наказать! Чтобы неповадно и чтобы знали! Другой, штатский, поумнее: плюнуть и забыть, вон, в Америке, сам видел – с такими надписями ходят, что волосы, у кого они есть, рыжим дыбом развеваются! Начнешь – только шуму и позору больше будет! Третий: я уважаю любое Ваше решение, Ваше Превосходительство, и обеспечу поддержку в масс-медиа. Долго говорили много умных слов – про общественное мнение, коридор возможностей, изменившиеся обстоятельства, вариабельную краткосрочность последствий принятого решения. Генерал-губернатор совсем запутался и затосковал. Тогда один из советников, отставной адмирал бронетанковой кавалерии флота, достал засаленную колоду, налил полстакана и сказал : «Выпадут буби – езжай в Дубай на неделю. Трефы – иди пиши бумагу! Пики или червы – будем водку пить!» - и подцепив ногтем из середины карту, шлепнул ее на дорогой стол. Оказалась шестерка треф. Генерал-губернатор вздохнул, покорившись судьбе, и велел запрягать – ехать в жандармерию. «Вы ни о чем не беспокойтесь, Ваше Превосходительство, все обставим, как надо, по классу «экстра!» - вдогонку прокричала Пресс-служба.
Большой черный автомобиль пришвартовался у крыльца жандармерии. Тут и пройти сто шагов, но кто тогда власть уважать будет? По поводу визита в жандармерии почистились, прибрались, вывесили флаги и поставили у входа урну, а на столах- букеты сирени и ромашек. Обер-полицмейстер надел новую форму и новые сапоги. «Здравия желаем, Ваше Превосходительство!» - гаркнул личный состав.
-Прошу Вас рассмотреть и не оставить без внимания. Не знаю, кто такие, вижу в первый раз, лица чужие, незнакомые. Клевещут и оскорбляют. Честь задета. И моя лично, и статус независимого государства в моем лице и в лице ООН, и вообще всей мировой общественности. Заявляют, что вор я, жулик, и тому подобные контрпродуктивные оскорбления в употреблении терминов используют. Я требую, народ требует. Народу такого не надо.Требую интимной защиты достоинства и немедленной презумпции– подавая бумагу, генерал-губернатор посмотрел в глаза обер-полицмейстера взглядом чистым, как прибыль, и непорочным, как у девушки, еще ни разу не совравшей.
-Не извольте беспокоиться, рассмотрим, примем меры в лучшем виде! – рявкнуло начальство жандармерии. А теперь извольте к столу, не откажите, честь!
А один советник иронично покуривал в сторонке сигаретку. Не стоит еще больше позориться, публично негодуя. Ему тоже досталось – и его портрет тоже несли, с глупыми надписями, но он только посмеялся над этим. То ли от рождения умен и ироничен, то ли набрался этого в местах странных и диковинных, за привычку шастать по которым и получил кличку – Сталкер.
Из этого вывод : никто не смеет бросать тень на государева вельможу. Никто не смеет даже обсуждать форму тени, которую отбрасывает вельможа. Но никто и не может выпрямить кривую тень, даже пресс-служба.
