Я начал думать. Чем больше я думаю, тем больше ненавижу богатых. Однажды будет война между бедными и богатыми. Мне не терпится увидеть это. Когда меня достают и навязывают все новые ограничения, я говорю себе, что в этом виноваты они, богатые. Однажды в руки мне попадается старый онлайн выпуск «Азбуки знаков», где я смотрю статью о девушке, дочке миллиардера и топ-модели Вселенной. Я говорю себе, что, когда мы захватим ее загнивающую страну, я ей покажу, на что способен крепкий и сильный азиатский парень. Я мечтаю, как однажды встречу ее во плоти, а пока в туалете занимаюсь с ней любовью в мыслях. Ночью я смотрю из окна и вижу звезды, которые она тоже видит.
В колонии я учусь еще лучше играть в таро-покер. Я могу расшифровывать не только выражения лица, но и малейшие движения рук, плеч, сокращения зрачка. Теперь я могу читать и по венам на лице: вдруг жилка забилась быстрее. Или кадык, указывающий на сглатывание. Но больше всего мне говорят губы. Просто невероятно, как эти два розовых мускула выдают мысли. Мало кто может управлять своим ртом, поэтому я отпустил усы. Я играю с полицаями на сигареты. Они предлагают выпить, думая, что я напьюсь и мне перестанет везти. Они не знают, что я пью с момента зачатия. Я изображаю легкое опьянение. И снова выигрываю.
— Помогите!
Я узнаю голос Маленького, и бегу, оставив на столе «штору», на которую поставил двести сигарет. Какой-то здоровяк добивает Маленького. Я схватил здоровяка сзади. Маленький бьет его бутылкой по башке. Тот падает замертво. Прибегают полицаи. Появляется начальник. Он спрашивает, кто это сделал. Маленький указывает на меня.
Можно многое простить другому, кроме того, что он тебе помог. И тут я понимаю, что Маленький ненавидит меня еще с детдома, потому что всегда был обязан. И каждый раз, когда я приходил ему на помощь, он ненавидел меня еще больше, так как был не в состоянии отдать накопившиеся долги. Это был главный урок, который я выучил в колонии: помогать только тем, кто помогает другим. Дальше все происходит быстро. Я даже не утруждаю себя оправданиями, так как знаю, что мне не поверят. Когда посмотришь на Маленького, сразу видно, что он хлюпик. Ну а я сильный, ежу понятно, кто из нас прикончил здоровяка. Меня переводят на принудительное лечение в психбольницу для буйных.
Я жаловался на колонию для несовершеннолетних, и был не прав. Дурдом хуже. В колонии давали тухлые обрезки, здесь мяса нет совсем. Кажется, это возбуждает психов. В колонии матрасы кишели клопами. Здесь мы спим в гамаках из стальной проволоки. В колонии воняло гнильем, здесь пахнет эфиром. Там все было грязное, здесь все стирильное. В колонии по ночам раздавались крики, здесь - ужасный смех. У меня только один сосед, который бредит по ночам. Его четыре всадника Апокалипсиса уже оседлали коней. Огонь, железо, вода и ветер прошли сквозь сингулярность. Он часами орет: «Враги! Враги! Кругом враги!», после чего начинает хныкать: «Почему меня не люююбяяят». И однажды я его убил. Задушил, чтобы избавить от жизни, в которой он потерялся. В его взгляде я прочел благодарность, а не злобу.
После этого санитары тащат меня в нервно-сенсорное отделение, где после месяца пациенты забывают, как их зовут. Если их поставить перед зеркалом, они говорят: «Здравствуйте!». Меня заталкивают в камеру. Клацает задвижка. Белая комната без окон. Нет ничего. Только лампочки горят и выключателя нет. И звук. Высокочастотный белый шум. С левой стороны. Хоть как шевелись-ложись, он все равно оказывается с левой стороны. Через какое-то время открывается окошечко и в нем появляется светло-коричневая сладко-соленая похлебка. Это всегда одно и то же неопределимое блюдо, и понятия завтрак, обед или ужин теряют свой смысл. Время пропадает снаружи, а потом и в голове. И этот непрерывный шум, от которого хочется покончить с собой, стучась головой о стену. Но стены мягкие. Я пытаюсь фантазировать, что может быть хуже. В камере пыток есть палачи, инструменты и приспособления, в общем, разнообразие. Здесь нет ничего. Ничего, кроме лица бабки, которое появляется передо мной каждый день и говорит: «Ты был плохим мальчиком, и я тебя закрыла в шкафу на всю жизнь». Меня кормят, чтобы я не подох, а сгнил с головы. Здесь так лечат, то есть сводят с ума нормальных людей. У меня в голове огромная библиотека, из которой падают книги и я забываю слова. Я стараюсь держаться за то, что не падает. В таро покере есть пара, две пары, и... три пары. Черт, как называются три пары? Мысли в сознании прыгают и царапаются об иглу странного шума. Это шум внутри меня или снаружи? Откуда у меня в голове может быть высокочастотный шум? Ни одну мысль я не могу додумать до конца. Только бабка остается как приросшая, как будто ее выжгли в мозгу каленым железом. Я вспоминаю все выражения ее лица, когда она оставила меня на улице. Я держусь за эту боль. Спасибо, бабка, ты хоть для этого пригодилась. Она единственная моя идентичность. Я определяю себя благодаря злости на нее. Может быть, однажды я забуду свое имя, не узнаю себя в зеркале, не вспомню о своем детстве, но я вспомню о ней. В одно прекрасное утро-день-вечер-ночь (прошла неделя, месяц, годы) дверь открывается. Меня вновь ведут к директору.
По дороге я наслаждаюсь информацией. Запах хлорки, облупившаяся краска в коридорах, далекий смех, звук шагов по твердому полу, кусочки зарешеченного неба, руки держащих меня санитаров. Каждый звук: «Вперед», «За мной» — кажется прекрасной музыкой. Только этот шум в голове не прекращается. Кабинет директора. Рядом с ним человек в униформе. Я снова переживаю ту же сцену, когда какой-то полицай спас меня на паперти, когда полковник пришел за мной в детдом. А что на этот раз? Директор смотрит на меня с гадливостью.
— Хотим дать тебе последний шанс. В мире снова зашевелились враги. Потери больше, чем предполагалось. Нужны добровольцы в штурмовое спецподразделение. У тебя есть выбор: остаться здесь или пойти на передовую добровольцем.
Я зачислен добровольцем в отдельную интербригаду особого батальона "Машиах" дивизии "Эрец Исраэль". Заполнив кучу анкет, вопросников и тестов, я оказываюсь в взводе, который состоит из 16 человек и разбит на 4 группы: Альфа, Бета, Гамма и Дельта. Меня зачисляют в первую Альфа группу: штурмовая разведка. Мое умение играть в Таро-покер здесь особенно ценится и мне присваивают первое воинское звание: Дон. Я старший, с кодом доступа - ENTP. Кроме меня в Альфу входит переводчик Дюма, связист Гюго и шифровальщик Робеспьер. Наш девиз: «Со скоростью мысли». Наш знак - мифический Дракон - морской динозавр. Мы с Робеспьером получаем дальнобойные снайперские карабины, Гюго и Дюма - скорострельные пулеметы-автоматы. Проходим курс молодого бойца: короткое, но интенсивного обучение.
«Задача Альфа группы - разведка боем. У Гюго и Дюма главная задача, охранять снайперов и не допускать к ним врагов на близкое расстояние. Главная цель снайперов - искать и выбивать ключевые фигуры противника. Дальше к вам присоединяется Бета, а за ней Гамма. В этот момент Альфа отходит. Дельта - это резерв, который подчиняется вам. Так что запомните, именно Альфа координирует, то есть руководит всей операцией. Старший - Дон. Если с ним что-нибудь случится: убьют или возьмут в плен, командование переходит к командиру Дельты. Помните, враг не дурак, и будет охотится за Доном. Поэтому берегите его, он командир и флаг всего отделения. Если вы потеряете Дона, бойцы отделения расформируются по другим отрядам. Если Вы допустили ошибку, и подпустили живого врага на рукопашную дистанцию, помните, что здесь имеет значения не сила, а скорость. Еще Дарвин говорил, выживает не сильнейший, а тот, кто быстрее умеет приспосабливаться к изменениям. Между тем моментом, когда противник готовится ударить, и тем, когда удар прилетит, может пройти бесконечность».
Нас заставляют делать разные упражнения для развития чувства времени и пространства. Мы учимся жонглировать, подбрасываешь в воздух пулю, и до того как она упадет — вторую, и так далее. Понятие секунды растягивается. Обычные люди за секунду могут досчитать до двух, мы — до семи. Теперь я слышу 1000 знаков в минут. Нас учат собирать-разбирать оружие. Вначале мы просто внимательно смотрим, как это медленно делает инструктор и повторяем у себя в голове его действия. И только на пятом занятии нам дают в руки оружие и мы начинаем переносить мысленный план в реальность. Я научился играть в военные шахматы.
Военные шахматы. Обычная шахматная доска. Обычный набор фигур. Газета и монетка.
Газета расправляется посредине доски, так, что бы противники не видели расстановку фигур у друг друга. Игроки расставляют фигуры в произвольном порядке, но не на двух, а на трех горизонталях. Смысл: в реальном бою точная дислокация противника заранее не известна. Газета убирается. Игроки видят расстановку. Монета кидается первый раз: определяется кто какими фигурами будет играть. Смысл: реальный бой может начаться в любой позиции, а не когда игрок выстроил свою любимую домашнюю заготовку. Монета кидается второй раз: определяется будут ли у обоих игроков меняться местами ферзя и король. Смысл: реальный бой может начаться в любой позиции, а не когда игрок спрятал своего короля в пешечный бункер. Монета кидается третий раз, определяется, кто будет ходить первым. Игра проходит по правилам Армагеддона: атакующим первым должен обязательно победить за три минуты. У обороняющего два минуты. Если через пять минут партии он не проиграл - то значит выиграл. Сочетание выпавших трех монет расшифровывается по правилам «Книги перемен». Выпавший знак обязательно проявит себя в ближайшем бою для одного из игроков.
Я учу своих ребят играть в таро-покер и понимать друг друга без слов. От командиров других групп я узнаю, что они тоже постигают азбуку знаков без слов. Дюма стал моим адъютантом, то есть левой и правой рукой. Гюго вечно где-то бегает и знает все новости и слухи. Робеспьер мне как-то сказал: «Я рад, что попал сюда, потому что до этого мне ни в чем не везло». Я ответил, что в жизни есть три фактора: талант, удача, труд. Можно победить, обладая двумя из них. Труда и удачи может быть достаточно, если нет таланта. Талант плюс удача позволят обойтись без труда. Талант через труд проявит себя. Конечно, в идеале лучше иметь все три.
Наша первая операция. Задача: занять деревню на вершине горы. Бандитов: с полсотни. Мирного населения: до 70 человек. Дальше стратеги из штаба не вмешиваются и дают нам полную тактическую свободу действий. Баночки с камуфляжем переходят из рук в руки и мы покрываемся боевыми узорами. Надеваю жилет, закрепляю нож на ноге. Вставляю в зуб капсулу с цианистым калием. Гюго издает волчий вой, собаки начинают лаять и мы можем спокойно приближаться к деревне. Я рассматриваю гору. Неподалеку лес, и там может скрываться подкрепление. Рассвет. Небо еще темно-красное.
— Я не боюсь, — говорит Дюма. — Меня Хранитель защищает. — Он достает медальон с изображением Хранителя и подносит к губам.
— Хранитель есть у всех , только многие вспоминают о нем, лишь когда он нужен. А я никогда его не забываю. Перед атакой я его всегда зову и чувствую себя защищенным.
На медальоне, который я ношу на шее, портрет моего отца. Слабые огоньки на горном хребте, как огненные точки в небе цвета крови. Из труб идут дымки. Все готово.
Взрыв гранаты. Это сигнал от Гюго. Ну, теперь наша очередь. Снайперский карабин с глушителем, пламегасителем, инфракрасной оптикой и лазерным прицелом - страшная вещь в ночи. Враги мечутся и не могут понять что происходит - ходом событий управляем мы, создавая действительность из молчаливо падающих трупов. Раздаются подбадривающие и предсмертные крики врагов. И это самое страшное для них. Но они уже знают, где мы. Из леса на джипах появляется подкрепление. Они начинают строчить в нашу сторону из крупнокалиберного пулемета. Я прячусь. Живой и трусливый страшнее храброго и мертвого.
Рядом падает граната. Я ловлю ее - G34, с плиточным корпусом. Бросаю обратно. Граната возвращается. Ясно, заело чеку, эта граната никогда не взорвется. Хватаю одну из своих, отсчитываю пять секунд и бросаю ее назад. На этот раз она взрывается там, где нужно. Война учит быстро и жестоко. С другой стороны начинает работать Бета и пулемет замолкает.
Пришло время зачистки. Забегаю в дом. Пинком открываю дверь. Враг. Вплотную. Его нос оказывается слишком близко к моему черепу - удар головой, сухой деревянный звук, кровь. Теперь другой. Я жду, когда он решит ударить. Проходит вечность. Его взгляде опускается и в нем появляется сосредоточенность. Он принял решение ударить ногой в живот. Жду. Его нога поднимается. Ухожу в сторону и приседаю. Он сосредоточен на своей атаке. Хватаю за ботинок и с силой бью два раза в пах. Жду, когда у него начнется болевой шок. Конечно, я могу уронить его на землю. Но здесь война, а не спорт. Если он просто упадет, мы начнем барахтаться, бороться. Я же обучен убивать. Когда он сгибается в шоке, нож уже у меня в руке. Удар в глаз. Он не был ни достаточно быстрым, ни достаточно умным, что бы не начинать первым атаку. Он мертв. Занимаю позицию у окна и осматриваюсь. У меня преимущество перед противником. Враг попадает в мое поле зрения. У него над бровью появляется красная точка. Нажимаю на курок. Минус. Минус. Еще минус. Не трачу ресурсы на контрольный бью только в голову. В плеере играет «Ночь на Лысой горе». Хорошо работать под музыку!
Допрос. Я не люблю бить. Есть много других эффективных способов заставить человека признаться, где спрятана противотанковая батарея. Мы нападаем, захватываем пленных, пытаем их и убиваем. Дальше идет задача на следующий день. После психушки война — это рай. Лес, сражения, братство, это всегда было во мне. Просто разбудили спящего псаПизде.. В подразделении я не единственный сирота. И не единственный, кто был в исправительной колонии и дурдоме. Наши души получили страшные раны, и мы здесь как раз для того, чтобы наносить их другим. И нам нечего терять.
Играет гимн, поднимают флаг. Живых и мертвых награждают медалями. Зал встает и аплодирует. Я тоже ликую, потому что живой. Воевать — это единственное, что я умею. У меня на груди все больше медалей, и я надеюсь, что это что-то значит. Я потерял нескольких друзей, которым немного не хватило удачи. Альфа восхищается и уважает меня, а другие группы даже побаиваются. Теперь я бы хотел, чтобы меня кто-нибудь полюбил. Обычная такая любовь с обыкновенной девушкой топ-моделью, дочкой миллиардера.
«Задача Альфа группы - разведка боем. У Гюго и Дюма главная задача, охранять снайперов и не допускать к ним врагов на близкое расстояние. Главная цель снайперов - искать и выбивать ключевые фигуры противника. Дальше к вам присоединяется Бета, а за ней Гамма. В этот момент Альфа отходит. Дельта - это резерв, который подчиняется вам. Так что запомните, именно Альфа координирует, то есть руководит всей операцией. Старший - Дон. Если с ним что-нибудь случится: убьют или возьмут в плен, командование переходит к командиру Дельты. Помните, враг не дурак, и будет охотится за Доном. Поэтому берегите его, он командир и флаг всего отделения. Если вы потеряете Дона, бойцы отделения расформируются по другим отрядам. Если Вы допустили ошибку, и подпустили живого врага на рукопашную дистанцию, помните, что здесь имеет значения не сила, а скорость. Еще Дарвин говорил, выживает не сильнейший, а тот, кто быстрее умеет приспосабливаться к изменениям. Между тем моментом, когда противник готовится ударить, и тем, когда удар прилетит, может пройти бесконечность».
Нас заставляют делать разные упражнения для развития чувства времени и пространства. Мы учимся жонглировать, подбрасываешь в воздух пулю, и до того как она упадет — вторую, и так далее. Понятие секунды растягивается. Обычные люди за секунду могут досчитать до двух, мы — до семи. Теперь я слышу 1000 знаков в минут. Нас учат собирать-разбирать оружие. Вначале мы просто внимательно смотрим, как это медленно делает инструктор и повторяем у себя в голове его действия. И только на пятом занятии нам дают в руки оружие и мы начинаем переносить мысленный план в реальность. Я научился играть в военные шахматы.
Военные шахматы. Обычная шахматная доска. Обычный набор фигур. Газета и монетка.
Газета расправляется посредине доски, так, что бы противники не видели расстановку фигур у друг друга. Игроки расставляют фигуры в произвольном порядке, но не на двух, а на трех горизонталях. Смысл: в реальном бою точная дислокация противника заранее не известна. Газета убирается. Игроки видят расстановку. Монета кидается первый раз: определяется кто какими фигурами будет играть. Смысл: реальный бой может начаться в любой позиции, а не когда игрок выстроил свою любимую домашнюю заготовку. Монета кидается второй раз: определяется будут ли у обоих игроков меняться местами ферзя и король. Смысл: реальный бой может начаться в любой позиции, а не когда игрок спрятал своего короля в пешечный бункер. Монета кидается третий раз, определяется, кто будет ходить первым. Игра проходит по правилам Армагеддона: атакующим первым должен обязательно победить за три минуты. У обороняющего два минуты. Если через пять минут партии он не проиграл - то значит выиграл. Сочетание выпавших трех монет расшифровывается по правилам «Книги перемен». Выпавший знак обязательно проявит себя в ближайшем бою для одного из игроков.
Я учу своих ребят играть в таро-покер и понимать друг друга без слов. От командиров других групп я узнаю, что они тоже постигают азбуку знаков без слов. Дюма стал моим адъютантом, то есть левой и правой рукой. Гюго вечно где-то бегает и знает все новости и слухи. Робеспьер мне как-то сказал: «Я рад, что попал сюда, потому что до этого мне ни в чем не везло». Я ответил, что в жизни есть три фактора: талант, удача, труд. Можно победить, обладая двумя из них. Труда и удачи может быть достаточно, если нет таланта. Талант плюс удача позволят обойтись без труда. Талант через труд проявит себя. Конечно, в идеале лучше иметь все три.
Наша первая операция. Задача: занять деревню на вершине горы. Бандитов: с полсотни. Мирного населения: до 70 человек. Дальше стратеги из штаба не вмешиваются и дают нам полную тактическую свободу действий. Баночки с камуфляжем переходят из рук в руки и мы покрываемся боевыми узорами. Надеваю жилет, закрепляю нож на ноге. Вставляю в зуб капсулу с цианистым калием. Гюго издает волчий вой, собаки начинают лаять и мы можем спокойно приближаться к деревне. Я рассматриваю гору. Неподалеку лес, и там может скрываться подкрепление. Рассвет. Небо еще темно-красное.
— Я не боюсь, — говорит Дюма. — Меня Хранитель защищает. — Он достает медальон с изображением Хранителя и подносит к губам.
— Хранитель есть у всех , только многие вспоминают о нем, лишь когда он нужен. А я никогда его не забываю. Перед атакой я его всегда зову и чувствую себя защищенным.
На медальоне, который я ношу на шее, портрет моего отца. Слабые огоньки на горном хребте, как огненные точки в небе цвета крови. Из труб идут дымки. Все готово.
Взрыв гранаты. Это сигнал от Гюго. Ну, теперь наша очередь. Снайперский карабин с глушителем, пламегасителем, инфракрасной оптикой и лазерным прицелом - страшная вещь в ночи. Враги мечутся и не могут понять что происходит - ходом событий управляем мы, создавая действительность из молчаливо падающих трупов. Раздаются подбадривающие и предсмертные крики врагов. И это самое страшное для них. Но они уже знают, где мы. Из леса на джипах появляется подкрепление. Они начинают строчить в нашу сторону из крупнокалиберного пулемета. Я прячусь. Живой и трусливый страшнее храброго и мертвого.
Рядом падает граната. Я ловлю ее - G34, с плиточным корпусом. Бросаю обратно. Граната возвращается. Ясно, заело чеку, эта граната никогда не взорвется. Хватаю одну из своих, отсчитываю пять секунд и бросаю ее назад. На этот раз она взрывается там, где нужно. Война учит быстро и жестоко. С другой стороны начинает работать Бета и пулемет замолкает.
Пришло время зачистки. Забегаю в дом. Пинком открываю дверь. Враг. Вплотную. Его нос оказывается слишком близко к моему черепу - удар головой, сухой деревянный звук, кровь. Теперь другой. Я жду, когда он решит ударить. Проходит вечность. Его взгляде опускается и в нем появляется сосредоточенность. Он принял решение ударить ногой в живот. Жду. Его нога поднимается. Ухожу в сторону и приседаю. Он сосредоточен на своей атаке. Хватаю за ботинок и с силой бью два раза в пах. Жду, когда у него начнется болевой шок. Конечно, я могу уронить его на землю. Но здесь война, а не спорт. Если он просто упадет, мы начнем барахтаться, бороться. Я же обучен убивать. Когда он сгибается в шоке, нож уже у меня в руке. Удар в глаз. Он не был ни достаточно быстрым, ни достаточно умным, что бы не начинать первым атаку. Он мертв. Занимаю позицию у окна и осматриваюсь. У меня преимущество перед противником. Враг попадает в мое поле зрения. У него над бровью появляется красная точка. Нажимаю на курок. Минус. Минус. Еще минус. Не трачу ресурсы на контрольный бью только в голову. В плеере играет «Ночь на Лысой горе». Хорошо работать под музыку!
Допрос. Я не люблю бить. Есть много других эффективных способов заставить человека признаться, где спрятана противотанковая батарея. Мы нападаем, захватываем пленных, пытаем их и убиваем. Дальше идет задача на следующий день. После психушки война — это рай. Лес, сражения, братство, это всегда было во мне. Просто разбудили спящего пса
Играет гимн, поднимают флаг. Живых и мертвых награждают медалями. Зал встает и аплодирует. Я тоже ликую, потому что живой. Воевать — это единственное, что я умею. У меня на груди все больше медалей, и я надеюсь, что это что-то значит. Я потерял нескольких друзей, которым немного не хватило удачи. Альфа восхищается и уважает меня, а другие группы даже побаиваются. Теперь я бы хотел, чтобы меня кто-нибудь полюбил. Обычная такая любовь с обыкновенной девушкой топ-моделью, дочкой миллиардера.