Тридцатник она встретила несясь на мотоцикле. Соракет - верхом на южном слоне. Сорок пять... Что же такого придумать, если "баба ягодка опять"? Она обожала, когда сама жизнь рифмовала метафоры совпадений, превращая их в реальные сюрпризы событий. Со временем она научилась даже подделывать эти события, словно куприяновская "Олеся".
- И никакая я не толстозадая и не неповоротливая! - воскликнула подруга, прыгая и виляя попой. Она рядилась перед зеркалом уже час. Мой удивленный взгляд сквозь брови достиг цели - иногда она понимает намеки. Но не всегда, не всегда, впрочем я к этому вернусь позже.
- Мотоцикл, шлем, кожанка - это откуда?
- Это я у знакомой подруги одолжила.
- У какой подруги?
- У Рокерши
- Это что. кличка?
- Да у нее это в паспорте написано, это имя такое!
- И что, вот так взяла и прямо одолжила?
- Нет, вначале она ни в какую не хотела, но ей ребята честно объяснила в чем тут дело, она прониклась и сжалилась надо мной. Рокерша, она жалость понимает.
Подруга ведет себя со мной как будто она моя мама. Наверное, ей такая модель поведения досталась от старшей сестры.
– Ой, мама моя, – говорит она сложив руки на груди. А ведь двадцатник, это серьезная веха в патриархальной педофильской деспотии третьего мира. Повод всем причастным задуматься над ходом времени и над необратимой судьбой наступления женского организма…
Как сознательная и передовая мотоциклистка, я в ответ показываю ей «ОК», она тоже демонстрирую мне кольцо из большого и указательного пальца. Она конечно не поняла в чем конкретно дело, но твердо знает: если у меня все на мази - у не все будет тип-топ. Если нет - матом нас не смутишь.
– Знаешь, что дальше?
Я молчу.
– Знаешь, что дальше? – повторяет она вопрос.
- В двадцать ты начинаешь серьезно выпадать из педофильского поля охоты. На тебя начинают обращать внимание настоящие взрослые, матерые Альфа самцы. От этого в этот момент у тебя замирают все биологические изменения Кожа, обмен веществ, гормоны - все успокаивается и говорит тебе: все, ты на вершине мира, все кобели - твои. Растет самооценка. Теперь ты легко можешь отличить психиатрических пациентов от пациентов психиатрии. В общем, время игр и выбора пришло, сейчас не встретишь его, дальше будет все хуже
– Его, это кого?
– Я, например, своего на трассе встретила, – говорит Подруга. - Стоит, рыжий ежик. С тех пор с ним и не расстаюсь. И никакие неуместные советы мне на этот счет не нужны.
– Почему неуместные? – спрашиваю я, и жду, что она как всегда, ответит вопросом на вопрос.
- Вот смотри. Люди живут в дерме. Мы, байкеры, пытаемся их оттуда вытащить. А теперь посчитай, сколько дерма отгребет обычный байкер, пока живущие в дерме не начнут обвинить его в своих неудачах?"
- И сколько?
- Ноль! Ноль дерма. Как только он шевельнётся колесами, тут же дермо к нему и прилипнет. Я это на своей шкуре проходила… Она протягивает мне ключи от мотоцикла.
– Разобьешься, домой не приходи.
Разбиваться в мои планы никак не входило. До этого ездила на самокате, на велосипеде, на скутере, что уж тут уж нам какой то мотобайк! Но... Со времени моей первой поездки на трехколесном велосипеде законы квантовой физики в свете эпидемии азиатского вируса сильно изменились. Ну и что из этого следует? Подруга доверила мне мотоцикл? - Доверила. На целых на пару дней. План теперь такой – выехать на трассу, разогнаться и по символической взлетной до самого Патриаршего фестиваля.
А на перекрестке пробка. Кто-то масло разлил, трамвай кого-то задавил, в результате столкнулось сразу несколько машин и дядя Степа Светофор в реанимацию угодил. В последний момент я свернула на кольцевую и по встречке, по встречке - там тоже пробка, но не такая безнадежная. Я уже довольно прилично углубилась в пробку, лавируя между машинами под веселые залихватские казачьи песни, когда раздался какой-то мат. Дальше я очнулась здесь, в этой палате.
- Знаете девушка, встречать свой двадцатилетний юбилей на встречной пробке - это довольно сомнительное мероприятия, какое бы вы символическое решение не придавали числу 20. И еще более сомнительным в психическом плане было ваше решение не уезжать, а ждать ментов. Вот почему Вы здесь. Еще чуть-чуть и было бы уже поздно.
- Ты символов хочешь, Эскулап!? - их есть у меня! Прекрасные, довольно точные символы. Вам надо только поверить, что все обстояло, как я говорю!
Я подобрал ее на трассе, когда сам был не в таком оптимистическом настроении как она. В тот момент я напряженно думал, что же это со мной такое происходит? Почему, вместо прямой как стрела взлетной полосы через терни, сейчас я не болтаюсь где-то на звездных орбитах, а прозябаю в колодце - зиндане. И тут вижу, как эта двадцатилетка лежит в кольце волосатых мужских рях и харь. Они что-то пытаются разъяснить ей о своем, она тоже что-то лопочет по своему на своем, на женском. А я вдруг вмиг осознаю, как жизнь продолжает любить намеков рифмы красоту колеса Сансары.
– Двадцать для девушки, это круто. Теперь ты полностью находишься в зоне педофильского охоты. Думаю, симптомы этого знает любая женщина из патриархальных стран третьего мира. Отношение к девочкам как к товарным ценностям - эту парадигму там вбивают с детства. Это и не дает им в половозрелом возрасте возможность конкурировать со сверстницами из развитых стран, которые в мужчине видят не Мужика на женской зоне, а Принца. Пусть и нищего, и без коня, но Принца.
Да, в двадцать ты еще красивая, свежая, хотя и дают тебе то двадцать два, то уже двадцать пять. Но ты ведь совсем не дура, ты же видишь рядом настоящих двадцатипятилеток. И думаешь – боже, какие это грубые и потрепанные уродины, да еще и с морщинами на шее. Они выглядят старше своих двадцати пяти, это же просто ужас.
....Ну, если ты так в свои двадцать лет так не думаешь, это плохой признак. Будет сорок пять, поймешь. что к чему.
Раньше двадцатилетние косились на тридцатилетних, называя их «тетками», а сорокалетних «бабками». Теперь все поменялось. Теперь сорокалетние «батоны» смотрят на двадцатилетних «селедок» и думают, что б такого с их гардероба мне подошло? Нет, ты не улыбайся! Я тебе не тетка абы-кабы какая! Видишь сырое тесто? Бери и лепи. Вдохновенно лепи. К тридцати такой крендель из мужика получиться, самой скушать захочется.
Вот оно, это слово – крендель. В двадцать его тесто еще поднимается, набирает высоту и садить на конвейер, который будет везти его до самой печки крематория. А дальше будет «там», которое уже совсем «не здесь». А двадцать еще никакого «там» нет. Все здесь. Здесь и сейчас. И пусть потом, к тридцать выясняется, что тебя испекли, зажарили и переварили. Пусть потом все буден не совсем отлично и не очень солнечно. Жизнь никогда не будет такой интересной, как в двадцать лет. Потом, ты будешь совершенствовать себя ста восьмью диетами и методиками. Потом будешь тратить время и деньги, на то, что тебе сейчас дано бесплатно и безразмерно. Потом придет время, и твой «батон» начнет черстветь, превращаясь в старческий сухарь по имени Горбушка-бабýшка.
Такие дела, подруга. В общем будешь активно работать, заниматься йогой и фитнесом, ходить к коучам на тренинги личностного роста - помрешь деревенской «бабушкой» на фазенде. Будешь фулюганить и разрушать общепринятые нормы социального общежития - будешь «бабýшкой». Вот такая она есть, причинно - следственная связь в линейном пространстве полигамного матриархата. И таки да, в педофильском патриархате все по другому. Там у самцов маршруты другие, соответственно и поведение самок другое. Не веришь? Возьми и посмотрите на разные красивые исключения с женских сайтов. Исключения, которые подтверждают правило: красивая и умная, это почти всегда антагонистические понятия....
- Знаете, доктор, у меня такое чувство, что мой звездолет не просто так завез меня к вам в больницу. Я ведь ехала на гору Олимп, и хотя скала была скрыта пеленой тумана, повернула то я туда. Иначе была бы теперь далеко-далеко отсюда, на каком-нибудь небе.
- Дорога, если честно, она вниз идет, а не вверх. А так да, чуть руль не туда, и ты уже не визжишь от радости, а кричишь от страха....
- А я в двадцать умная.
- Ну это тебе так по глупости кажется. Хотя и мне пока жаловаться грех - 45 - баба ягодка опять, не зря говорят. Как ни странно, после 40 время пошло на пользу. Бывает, уж в тридцать лет девушка полная тетя у которой есть мохнатый дядя. И голодные дети, ежедневно досуха вылизывающие тарелки. И дело здесь не столько в генах, сколько в психологических особенностях. Нервы решают все. Такой вот у нас матриархальный междусобойчик. В свои двадцать я была симпатичной пышечкой с милым личиком мурлыки-котика. Смотрю на те фото: красная кнопка на носу, три черных черточки на щеках: усы, и два глаза - топаза. Я тогда еще выступала против технарей, видящих в женщине-гуманитарии исключительно робота- киску. В техническом смысле этого слова. Ну, ты понимаешь. Хотя, где-то там, в глубине души, я всегда знала и бессознательно потворствовали этому «Эй, Киса...». Я была молода, красива и не боялась никого, ни святых патриархов, ни девушек, на которых есть спрос. И тем более меня не пугали те, на кого спрос уже упал. Это с возрастом, когда ты переходишь в другую категорию, тогда только понимаешь, что бояться надо много чего.
Здесь, согласно синопсиса, должна быть история о признании в любви. Но ее пока не будет.
К тридцати я похудела. У меня вообще не особо крупные формы, и это хорошо, потому что время безжалостно к большегрудому стандарту. Дыни быстро портятся, апельсины и лимоны сохраняются лучше. Некоторые девушки с единичкой и даже двойкой десять лет назад, помню, ставили силикон. Из моих знакомых – аж две (сейчас обе уже вынули). До чего же надо докатиться внутри себя для такой капитуляции… Как вопрошал когда-то кадет Милюков, что это – глупость или маркетинг?
Главное, все делается ради самца – но его таким образом не усладишь, потому что ему нельзя будет толком браться за эти места. Самцы постоянно принимают женские молочные железы за гири в спортзале, а такого ни один имплант не выдержит. В общем, совсем не моя тема, и я даже не понимаю, почему на нее отвлеклась. Наверно, все-таки когда-то про это думала, но господь не попустил. Спасибо.
Самая приятная возрастная трансформация произошла с моим лицом – оно подсохло, подтянулось, похудело и стало… мною. Как сказал культурист Петя (о нем еще расскажу), «когда на тебя смотришь, сначала кажется, что ты только наполовину красивая. Ну, как бы красивая не до конца. И сразу хочется подойти к тебе, погладить и простить».
Угу. Их на самом деле довольно длинная очередь – тех, кто хочет подойти и все простить. В общем, совершенно искренне – если сравнить меня в двадцать со мной в тридцать, второй вариант нравится мне гораздо больше. И другим тоже. Как выразилась одна подруга, «из крынки получилась амфора». Наверно, намекала на античный возраст, но я поняла позитивно.
Вот только есть в этом и обратная сторона. В двадцать впереди была я нынешняя. А что впереди у нынешней меня? Я практически блондинка. Ну, если чуть-чуть доработать. Когда полгода назад я обрезала волосы выше плеч и сделала себе качественный флис типа «полгода в Гоа» (не путать с бэбилайтсом «прощай молодость»), от прежней Саши ничего не осталось. И получилось очень. Ну просто очень-очень. Начали звать на кастинги, съемки и в путешествия – патриархат конкретно навел на меня свой хлюпающий телескоп. Что уж врать, такое всегда приятно. Даже когда не слишком любишь этот самый патриархат.
Надо всегда помнить, сестра, что физическая привлекательность – оружие в нашей борьбе. Шучу. А может, и нет. Я, к сожалению, не лесбиянка. Вернее, не полная лесбиянка. Вернее, как сказал Веничка Ерофеев, полная, но не окончательная. Пробовала, пыталась, но увы – уйти в это направление всем своим существом не смогла. Я говорю «к сожалению», потому что это решило бы многие морально-межличностные проблемы и было бы куда эстетичней физически. Но я, что называется, straight as a rail.
Я имею в виду отечественные рельсы, конечно. То есть я straight процентов на семьдесят. Или на шестьдесят пять. Мальчики. Много о них не скажешь, но пару строк они заслуживают. У меня не очень складывается с мальчиками надолго. И если не считать одного исключения, «гудбай» говорю я.
Нет, я им нравлюсь, за мной бегают, дарят цветы и так далее. Но потом, когда начинается, как выражается моя мама, «совместное ведение хаоса», мне быстро надоедает. Как сказала по этому поводу Рысь, секрет стабильных отношений с мужчиной в том, чтобы успеть проникнуться к нему пронзительной бабьей жалостью до того, как он начнет вызывать тяжелое бытовое омерзение. Она успевает, а я нет.
Мужчина, по-моему, способен на вежливость и заботу только на своем гормональном пике – стоит ему пару раз стравить давление, и в нем неизбежно просыпается свинья. Воспитанный самец просто лучше и дольше маскирует свою хрюшу, но это симпатичное животное всегда на месте. Один сильно взрослый человек сказал мне в свое время интересную вещь: мужчина платит не за секс. Мужчина платит за то, чтобы после секса женщина быстро оделась и ушла. Вынесем шовинизм за скобки этой тестостероновой мудрости – и получим, увы, голую правду.
Если воспользоваться канцеляризмом из отечественного учения об эросе, мужчина способен на нежность, интерес и тепло только как на «предварительную ласку». Это так и есть – любая девочка с мозгами, подумав пять минут, найдет сотню доказательств. Все его милые проявления, в том числе дорогие подарки и даже внезапные букеты белых роз на твое двадцатисеми-с-половиной-летие, имеют строго предварительный характер. Не в том смысле, что он расчетливо калькулирует. Просто он делается романтичен, нежен и щедр, только когда его пробивает на стояк – и гипофиз, или что там у них болтается между ног, впрыскивает ему в череп струю надлежащих гормонов.
Мужская нежность – это такой буксирчик, курсирующий между буквами «Ы» и «У». Ты для него то остро необходимая дырочка, то слегка обременительная дурочка, своего рода сумка с кирпичами, к которой его привязывает порядочность или привычка. В худшем случае на второй части циклограммы он хамит и наглеет, в лучшем делается снисходителен. Снис-хо-ди-те-лен, даже когда извилин у него еще меньше, чем денег. Мурзик, ты еще здесь? Вот тебе бантик, поиграй, только тихо.
Самое жуткое, что ты таким мурзиком и становишься, поскольку твоя природа совершенна и пластична – и, когда, уже окончательно демаскировавшись, он торчит перед тобой как лом в дерьме (идеальное натурфилософское описание мужского начала), ты способна обволакивать и огибать этот самый лом сотнями разных способов.