Последние новости России из Москвы: педофилия, полиция, паранойя.
Дума у нас приняла закон о защите педофилов. Напоминаю, что это закон, согласно которому, как замечательно сформулировал Носик, если педофил кого-то изнасиловал и получил за это 10 лет, то он может потребовать вычеркнуть соответствующие сведения из интернета.
И вслед за законом о защите педофилов они хотят теперь принять закон о защите майора Евсюкова. Помните, это тот товарищ, который расстрелял людей в супермаркете, потому что у него в глазах были зеленые чертики. Тогда Евсюкова еле-еле удалось осудить, потому что, на самом деле, была предпринята большая операция по заминанию следов. Если бы он не попался, то, естественно… Просто он попался потому, что он просто свалился мешком в руки соответствующего патруля. Если бы он не попался, трудно представить себе, чтобы его установили, тем более, что милиционеры, когда всё это произошло, они первым делом приехали как раз в магазин изымать пленки, на которых было видно, что это Евсюков. Вот, так случилось, что Евсюков попался. Но сейчас, если этот закон будет принят, то можно будет Евсюкову спокойно стрелять в людей в супермаркете, потому что… Ну, он по закону имеет право это делать. Вот, скопление людей – он стреляет.
Вот, я обращаю ваше внимание на замечательную пленку, которая, кстати, была и на нашем сайте, которая произошла на автовокзале в Сызрани. Некто Петр Татаринов ждал на лавочке автобус. Сложно понять, что происходило вначале, но судя по тому, что потом его оштрафовали на 500 рублей, видимо, ничего не происходило. Видимо, его рожа просто не понравилась проходившим ментам, они спросили у него паспорт, они порылись в его сумке, после этого они его начали бить. Дальнейшее, собственно, уже снималось, потому что он уже валялся, в общем-то, без сознания, в него прыснули баллончиком. Было видно, как просто плохо себя чувствовал человек, вокруг была толпа. Менты продолжали его бить. Какая-то особо ретивая девушка-полицейская наскочила… Ну как? Девушка, наверное, да? Вот, не знаю, можно ли это назвать «девушкой», ну, можно как-то по-другому. Вот эта замечательная девушка начала бить его шокером. Он жутко кричал – на пленке слышно, как он кричит. Потом она ударила шокером и пенсионера, ветерана, который за него вступился. И всё это время люди кричали «Что же вы делаете? И вообще, собственно, какие претензии у вас к этому человеку?»
Это бывает с нашими полицейскими, я напомню, как, например, в Питере мальчика Никиту Леонтьева запытали в полицейском участке. Сначала сказали, что он сам умер, был наркоман. Потом придумали какую-то очень долгую уголовную историю о том, что, дескать, он украл сумочку у какой-то бомжихи, которая была, видимо, агентом этих ментов. Было ясно, что никакой сумочки, никакой бомжихи просто в помине нету, а есть просто менты, которым почему-то не понравился этот подросток. Они увлеклись, они были пьяные, они его забили. Вот, собственно, по новому закону не нужно будет никакой сумочки придумывать, не нужно будет никакой бомжихи придумывать. Ну, вот, шел подросток, он им не понравился, они его застрелили. Вот это была толпа, а они почему-то по ней стреляли. И мы понимаем, когда мы смотрим эту пленку о том, что происходило на вокзале в Сызрани, что после принятия этого закона эти менты помимо того, что они бьют на глазах народа человека абсолютно безнаказанно и потом этот же человек оказывается виноватым… Хотя, ему настолько нечего пришить, что они просто на ночь его суют в обезьянник и выпускают, оштрафовав на 500 рублей. То есть он не в розыске, не преступник, вообще ничего, да? Он словом, ухом себя не повел. Просто не понравился полицейским.
Вот эти представители белковой жизни – мы понимаем, что они бы при наличии такого закона в этот народ стреляли просто за то, что он возмущается, и были бы абсолютно правы, потому что это закон о том, что если ты по какой-то причине стреляешь в людей, ты абсолютно прав, если ты полицейский. И вот я хочу просто предупредить наших замечательных депутатов, что они совершенно напрасно думают, что это закон о том, что наши полицейские будут отныне… Ну, вот, помните, допустим, во Владивостоке были достаточно большие демонстрации, когда запретили ввоз машин из Японии. И даже приходилось завозить милиционеров из других городов. И, вот, я боюсь, что наши депутаты совершенно напрасно считают, что это для таких случаев как Владивосток, что это, типа, расстреливать демонстрации.
Для этого нужно другое качество человеческого материала, не то, из которого сделана наша милиция. А поскольку она в значительной степени состоит вот из таких людей как те, которые убивали в Петербурге Никиту Леонтьева, как те, которые устроили вот это на вокзале в Сызрани, как вот все эти Евсюковы, то они принимают закон, который очень опасен для них самих и для их детей. Потому что завтра этот осмелевший от абсолютной безнаказанности мент, который понимает, что ничего с ним не сделают, ему только медаль дадут, потому что если он кого-то убьет, то он сразу будет признан не то исламским террористом, не то украинским сепаратистом. Так вот он завтра остановит Феррари с сыном депутата за рулем, и ему что-то стукнет в голову и он выстрелит в голову этому сыну депутата. А у него чего-то перемкнет, он не будет понимать, что это Феррари и что за сына депутата придется отвечать. Хотя, не сомневаюсь, что, да, за сына депутата придется отвечать. Я, вот, просто предупреждаю наших депутатов, что с учетом человеческого материала, из которого состоит наша полиция, они напрасно думают, что они принимают закон, который позволит устроить кровавое воскресенье. Они принимают закон, который спровоцирует наших полицейских безнаказанно и без мотива избивающих граждан на вокзале в Сызрани, на вовсе удивительные поступки.
И я хочу вернуться еще к одной истории, о которой я не говорила на прошлой неделе, к ливню в Сочи, который затопил Сочи и который я, собственно, почти не комментировала, потому что… Ну а чего тут комментировать? Думаешь «Затопило и затопило». В общем, природное событие. Но я уже много раз убеждалась в том, что в современном обществе почти не бывает природных катаклизмов – катаклизмы бывают всё время социальные. И, вот, замечательный блогер, которого зовут Олег Смеречинский, который, собственно, попытался расследовать, что именно произошло в Сочи, подтверждает эту нехитрую максиму. Я вам советую почитать его блог, но очень коротко скажу, что Олег Смеречинский прошел по устью речки, которая совершенно замечательно называется, она называется Малая Хирота. Ну, может быть, она называется Хирóта (я не знаю, как произносить). Но, в общем, эта речка Хирота – он обратил внимание, что ее русло, которое было очень широким в советское время… Там, допустим, советский мост при высоте до отметки воды в 2,5 был шириной в 18,5 метров. Что теперь в результате замечательной сочинской застройки у нее берегозащитные стены имеют ширину 7,5 метров в узком просвете. И, естественно, вот там, где это всё и застроили (причем, дома строили прямо в устье реки), естественно, всё это и вышло из берегов и затопило город Сочи.
Он сопровождает вот этот вот снимок узкого места совершенно замечательным комментарием, что именно эта теснина была запечатлена широко известным видео, ошибочно воспринятым общественностью некоей иллюстрацией истинной мощи неотвратимых сил природы, но никак не наглядным и показательным видеорядом освещения человеческой глупости и проектантства причастных, что в совокупности привело к столь драматическим последствиям.
У меня еще есть парочка вопросов. Вот, на фоне всех этих замечательных историй, на фоне застраивания речек, причем в олимпийском Сочи. Я еще удивляюсь, как не выдвинули наши конспирологи теории, что Сочи затопили американцы специально, чтобы скомпрометировать нашу великую вставшую с колен державу. На фоне ментов, просто так избивающих людей. Ну, наша держава тем временем всё встает с колен и с колен, проводится в провинциальных городах замечательный конкурс «Пни Обаму». Кстати, вы знаете, даже в советское время никаких таких конкурсов, обращаю ваше внимание, не проводилось. Потому что Советский Союз – это была, конечно, империя зла, но это не была империя хулиганов. Хулиган – он же, прежде всего, демонстрирует еще и свое бессилие. Точно так же, как когда наша Генпрокуратура возбуждает дело, начинает проверку законности признания независимости Прибалтийских республик Госсоветом СССР, то она демонстрирует не только агрессивность российской внешней политики, она демонстрирует одновременно еще и абсолютное ее бессилие, потому что… Ну, простите, ну а что мы будем делать, когда мы признаем эту незаконность? Что, войска введем в страны НАТО? Ответ: «Нет». А чего мы будем делать? Ну, вот, мы будем выглядеть, вот, как такие вот несчастные лузеры и хулиганы: нас опять обидели, не возвращают нам советские Прибалтийские республики.
И, вот, собственно, на грани вот этих замечательных историй в Сызрани или в Сочи продолжается то, что у нас продолжается уже много месяцев. И каждый раз, когда мы достигаем дна, оказывается, что постучали со дна. И две самые замечательные новости на этой неделе – это, конечно, одна из них это возбуждение дела против Михаила Ходорковского по убийствам. Ребят, ну, это настолько смешно, да? Вы проиграли суд, 50 ярдов. У вас начали арестовывать имущество российское за рубежом. После этого оказывается, что Ходорковский – убийца. Ребят, а чего же вы это не могли установить с 2003 года 12 лет, из которых 11 вы держали его в тюрьме? 10, по-моему, да? Чего же вы не могли?.. Если бы с самого начала вы объясняли, что Ходорковский убийца, а не что он воровал у себя нефть ведрами, с которой вдобавок еще (сворованной) не заплатил налоги, то, может быть, вы бы и не проиграли свои 50 миллиардов долларов. Я могу совершенно честно сказать, что когда всё это начиналось и еще до того, собственно, как это начиналось, то убийство мэра Нефтеюганска Петухова – вполне вероятным мне казалось, что его мог совершить Юкос. Сейчас еще раз повторяю, почему мне казалось вполне вероятным. Просто… Мне в любом случае казались совершенно невероятными объяснения Следственного комитета, потому что объяснения Следственного комитета звучали так, что была ужасная компания Юкос, которая не платила налогов, и был замечательный светлый мэр Нефтеюганска Петухов, который хотел, чтобы они заплатили налоги, и за это они его, гады, грохнули.
Это как минимум совершенно точно не соответствовало действительности ровно потому, что к тому моменту, когда Ходорковский пришел в компанию, налоговые задержки были огромные. Они были огромные вследствие кризиса неплатежей и предыдущего руководства компании, и особенности исчислений российских налогов в момент кризиса неплатежей. И господин Петухов, мэр города был активным участником всего процесса на стороне предыдущего руководства, потому что, во-первых, его фирмы оказывали Юкосу многочисленные сервисные услуги. То есть человек был напрямую завязан во всей этой крайне неблаговидной истории. А во-вторых, собственно, мэр Петухов был вовлечен в дальнейшую хозяйственную деятельность города – например, там, отобрал у чеченцев рынок и основал его в другом месте. И, собственно, главная проблема мэра Петухова была ровно та же, что и у всех предыдущих людей, кормившихся с Юкоса. Когда пришло новое руководство, их отшвырнули в сторону. И насколько я понимаю всё, что делал мэр Петухов, когда он кричал там «Пусть Юкос платит налоги», то он как раз пытался сделать так, чтобы Юкос… шантажировал Юкос с тем, чтобы тот работал с его фирмами.
Это совершенно, как бы, не объясняет, что Юкос никак не мог убить мэра Петухова, но это объясняет несколько другим способом взаимоотношения мэра Петухова и Юкоса. И это показывает, что мэр Петухов был, к сожалению, такой фигурой, которую мог хлопнуть не только Юкос, а кто угодно, включая, например, тех самых чеченцев, у которых он отобрал рынок, и так далее. Так вот. Еще раз повторяю, лет 15 назад я не видела бы ничего удивительного, если б мне предъявили, действительно, доказательства, что, да, Юкос в этом был какой-то замешан. Но проблема в том, что ровно за эти 15 лет мне этих доказательств не только не предъявили, а напредъявляли много всякого такого, в том числе, например, и израильской прокуратуре, когда просили выдачи Невзлина. Из чего, собственно, становилось ясно, что Юкос в этом, действительно, не замешан. Ровно потому, что всё, что было там написано, не выдерживало никакой критики. То есть Генпрокуратура у нас за эти 15 лет – она проделала, знаете, такое, большое доказательство от противного. Вот, как хотел Лобачевский доказать, почему параллельные прямые не пересекаются и в результате создал область геометрии, в которой параллельные прямые пересекаются. Точно так же наша Генпрокуратура, которая 15 лет пытается доказать, что Юкос таки грохнул этого мэра Петухова, и не может. Она от противного доказала, что это был не Юкос, с моей точки зрения, еще раз повторяю. Ну и, конечно, очень смешно, что это случилось после 50 ярдов, а не через 13 лет.
Кстати говоря, об истории с признанием Генпрокуратурой, вернее, отвержением будущим признания независимости Прибалтики я довольно подробно пишу в «Новой». Я просто еще хочу обратить ваше внимание на одну смешную вещь, что эта история с Прибалтикой – она показывает, что у нас вверху люди кто в лес, кто по дрова. Потому что смотрите, чего у нас происходит. У нас Владимир Владимирович Путин после долгого перерыва позвонил Бараку Обаме, причем по собственной инициативе. У нас ваша покорная слуга, помните, предположила, когда Путин встречался с Папой Римским, что, во-первых, это торг с Западом, это способ хоть какой-то примириться с Западом. А во-вторых, если это так, то в скором времени последует заявление, что Папа Римский может встретиться с Патриархом Всея Руси.
И, действительно, вот на прошлой неделе последовало заявление о такой возможной встрече. На Санкт-Петербургском экономическом форуме Путин вдруг неожиданно говорит, что он хочет встретиться с премьер-министром Японии и обсудить судьбу северных территорий. То есть, опять же, Японию заманивают: «Давайте, вы нас поддержите, а мы вам, может быть, вернем Курилы». Понятное дело, что не вернут, кинут. Но пока суд да дело, будут обсуждать, это будет как-то устранением международной изоляции. Вот, обратите внимание, что все эти замечательные действия, предпринятые Владимиром Владимировичем, они позволяют заключить, что статус изгоя достаточно сильно заботит людей в Кремле, они как-то пытаются из этого статуса выйти, что-то сделать для изменения этого статуса кроме, разумеется, прекращения агрессии в Украине.
И вот когда на этом фоне Генпрокуратура вдруг говорит «А мы тут проверим законность признания независимости Прибалтики», то помимо того, что Россия при этом предстает, с одной стороны, государством чрезвычайно беспомощным (потому что признать-то признали, а обратно не заберем), а с другой стороны, чрезвычайно агрессивным, помимо всего Россия еще предстает государством чрезвычайно раскоординированным, потому что, ну, ребят, давайте либо мы звоним Обаме, либо мы отменяем признание независимости Прибалтийских республик. То есть создается впечатление, что поскольку контроль над обществом, на самом деле, утрачен, потому что там… Вселение паранойи по телевизору – это еще не есть контроль над обществом. И контроль над чиновниками, на самом деле, утрачен. То каждый из них понимает, что, вот, если они сделают что-то такое, что отличит их перед Владимиром Владимировичем, то их только похвалят. А мысль о том, что вот сейчас конкретный сигнал «Надо мириться с Западом, а не ругаться», она как-то до конца не проходит именно, как я уже сказала, в связи с полным отсутствием контроля. И получается вот такая смешная история.
Кстати говоря, обращу ваше внимание на еще одну очень важную историю, которую почему-то почти никто не отметил, хотя, естественно, о ней написала Елена Милашина в «Новой газете», которая очень внимательно наблюдает за этой темой. О том, что Европейский суд по правам человека в Страсбурге вынес решение о приемлемости почти всех основных пунктов жалобы по Беслану истцов, чьи семьи пострадали в бесланском теракте. И, собственно, это означает, что высокодоказательным признан очень серьезный тезис бесланской жалобы, во-первых, об использовании российским спецназом гранатометов и огнеметов во время штурма школы, использования оружия не избирательного действия. Но самое главное, о том, что, мягко говоря, не совсем понятно, с чего, действительно, начались первые взрывы. И что та теория, которую выдвигают пострадавшие, что это не были взрывы, устроенные террористами, что это были взрывы, устроенные специальными людьми с тем, чтобы потом начался штурм. Что, кстати, там можно понять с прагматической точки зрения, потому что… Ну как? Ну, идти на требования террористов возможности нет, население не жалко. Типа, мы не уступаем. О возможности технологий и возможности для того, чтобы обезвредить террористов, не причиняя вреда заложникам, нет. Ну, давайте скажем, что террористы сами себя взорвали.
И, собственно, с учетом того, что потом происходило и в 2008 году в Цхинвали, когда грузинские войска, как известно, стояли 2 дня в городе, их выносили из этого города артиллерией и «Градом», а потом сказали, что эти грузинские войска бомбардировали, собственно, грузинская же авиация и артиллерия. И если сравнить с тем, что происходит в Донбассе, то, к сожалению, всё дальнейшее только еще более подтверждает вероятность того, что в Беслане такое могло произойти. И вот сейчас это признано как серьезная вероятность Европейским судом по правам человека в Страсбурге.
На этой неделе стало ясно, почему Чубайс спорил с Навальным. Леонид Меламед, ближайший сподвижник Чубайса, его правая рука арестован, сидит под домашним арестом. И понятно, что это не за 220 миллионов рублей, которые для Меламеда, для менеджера такого уровня являются, действительно, копейками, а что это силовики пытаются достать Чубайса. Насколько я понимаю, возможны и другие аресты, не дай бог. Напоминаю, что 220 миллионов рублей – это какая-то из фирм, которую силовики считают, что она принадлежала Меламеду, уже после увольнения Меламеда с поста гендиректора Роснано заключила договор на оказание консультационных услуг. И силовики полагают, соответственно, что это не есть хорошо. И, собственно, стало понятно, что спор Чубайса с Навальным – это был такой превентивный удар, потому что вообще это было непонятно, чего Чубайсу попадать в такую невыгодную для себя историю. Ну, дебаты Чубайса и Навального производили довольно странное впечатление, потому что, с одной стороны, Навальный их проиграл (это я могу абсолютно признать честно). Но он проиграл именно по поводу того, что он пытался спорить по существу, а Чубайс выглядел, ну, таким, совершеннейшим демагогом.
И дело в том, что в ходе этих дебатов тот небольшой кредит доверия, который оставался у Чубайса со стороны либералов, он исчез. Ну, конечно, он, видимо, исчезал довольно раньше. И он исчез, собственно, ровно не потому, что Чубайс сотрудничает с властью, боже упаси. Я как раз должна сказать, что я терпеть не могу тех людей, которые тычут в кого-то и говорят «Вот, ты сотрудничаешь с властью, а власть у нас такая нехорошая». Я как раз, наоборот, совершенно снимаю шляпу перед людьми, которые в той ситуации, в которой находится Россия, продолжают делать какие-то позитивные вещи, продолжают делать просто правильные вещи вместо того, чтобы сказать, что всё ужасно. Потому что говорить всегда власти «Нет» — это самое простое занятие.
Я вижу, например, что у нас есть в Москве Максим Ликсутов, начальник Департамента транспорта, который ликвидировал в Москве непроходимые пробки. Вот, казалось, что это совершенно невозможно, что мы обречены. И используя в том числе и преимущества авторитарной системы управления, которая позволяет наплевать на тех людей, которые начинают орать «А как же моя бесплатная парковка? Она мне положена как гражданину по Конституции». Хочешь бесплатную парковку? Тогда никто по Москве не сможет перемещаться. Извините, бесплатная парковка бывает… Это как бесплатный воздух. Когда ты дышишь атмосферой, воздух бесплатный. А когда ты плаваешь в акваланге, воздух платный. Вот, в мегаполисах как в акваланге: платно должно быть, иначе никто не будет ездить. Вот, Ликсутов это сделал. Или, допустим, его начальник, шеф Собянин. Я могу сказать совершенно честно, что я голосовала за Навального на выборах мэра Москвы. Будут еще выборы – буду голосовать за Навального. Но я снимаю шляпу перед Собяниным, потому что каждый раз, когда я захожу в налоговую или когда я захожу в какую-то эту единую службу регистрации, где мне нужно справку, то вместо очереди в 20 человек и усталых и злых теток, которые на тебя ругаются и смотрят страшными глазами и говорят, что «Прежде, чем получить справку в пункте А, ты должен прийти в пункт Б», ты приходишь в пункт Б, оказывается, надо идти в пункт Ц, Д и так далее, и так далее, пока тебя не посылают в пункт А, То есть на все три буквы. Вдруг оказывается, что ты получаешь в течение двух минут справку. И в течение двух минут ты можешь, так сказать… Это совершенно фантастическая вещь, которую сделал Собянин, с моей точки зрения, вместо того, чтобы объяснить «Ну, у нас всё вообще плохо, у нас такой народ, у нас, вот, ничего не исправить». Есть масса людей, которые тихо или не тихо делают какие-то вещи, вовсе не бья себя при этом в грудь и вовсе не говоря, что мы сеем разумное, доброе, вечное. Обратите внимание на, например, последнее выступление Авена в Российской Экономической Школе.
Итак, я обращаю ваше внимание, что в России осталась масса людей как среди чиновников, так и среди бизнесменов, которые без малейших выступлений против режима (боже упаси!), без малейших всяких полемик с Навальными, без малейших биений себя в грудь и провозглашения православных ценностей, духовных скреп или, наоборот, каких-то других либеральных ценностей, просто делают очень много для России и объясняют, как надо жить. Вот там вот есть Роман Абрамович, который взял и построил офигительный парк, в котором просто изменилась не только природа, но изменилось российское общество, потому что вдруг оказалось, глядя по гуляющим в этом парке, что в России очень много красивых, подтянутых, интеллигентных и занимающихся спортом людей и с не бездарными, не тупыми лицами (не рыла там гуляют – там гуляют, вот, лица).
Есть, например, Алишер Усманов, который, опять же, тихо, не бия себя в грудь, выкупил медаль Уотсона, вернул ее Уотсону, и деньги пусть идут дальше на развитие лечения против рака. Вот, недавно Петр Авен, выступая в Российской Экономической Школе, произнес совершенно замечательную, на мой взгляд, лекцию, в которой ни разу не было упомянуто слово «Путин», в которой не содержалось (боже упаси!) никакой ни малейшей критики власти, которая просто так, хорошо вправляла мозги о том, как устроена экономика и как она должна быть устроена.
И, вот, на этом фоне главная претензия как раз к Анатолию Борисовичу, что, обладая гигантским инструментом, который называется Роснано, он, действительно, мог сделать массу великолепных вещей, начиная от создания в стране атмосферы большей востребованности науки, большей терпимости к науке, большей вовлеченности, ну, если не населения, то, по крайней мере, элиты в это дело. Вместо этого мы получили, условно говоря, препарат Кагоцел, о котором говорилось во время эфира. Препарат, который не прошел двойных слепых рандомизированных испытаний, на чем можно, собственно, поставить точку, да? Препарат, о котором нет никаких публикаций в серьезных журналах. И когда Навальный говорит об этом Чубайсу, то Чубайс говорит «А вы, типа, Алексей, неправильно поняли. Публикации в журналах не нужны – вот у меня тут пачка бумаг». Это, конечно, производило совершенно ошеломительное впечатление, потому что, ну, это знаете, как, представьте там, Роснано сказало, что оно сделало вечный двигатель, Навальный сказал, что «Вы знаете, вот, вечных двигателей не бывает», а ему так отвечают: «Вы, Алексей, у вас устаревшие сведения. Не надо доверять Википедии – вот у меня тут пачка бумаг».
И при этом, да, Чубайс 100% выиграл, потому что когда тебе говорят в лицо такое, то… Когда тебе лгут просто в глаза, то, естественно, единственный вариант – это переходить на личности. А Навальный до этого не опустился (или не поднялся), или просто не мог, потому что в том числе, конечно, навальный в отличие от Чубайса не привык к жесткой полемике, потому что это другая культура. И я могу совершенно честно сказать, что я подумала, как бы я вела себя на этом месте. Я не знаю, потому что я тоже так не умею. Потому что у меня есть неприличная привычка (очень плохая для дебатов): когда мне чего-то говорят, я всегда пытаюсь отыскать в словах собеседника гран истины. Да, я над ними глубоко задумываюсь. А тут надо просто нагло говорить «Вы лжете».
Да, так вот, да? Почему это случилось? Почему там были эти дебаты, которые заставили людей, которые, в принципе, хорошо относятся к Чубайсу, несмотря на Кагоцел и отсутствие достижений у Роснано… Вернее, там есть большое количество… Роснано умеет делать презентации. Вот, презентаций было много принесено, а, вот, как-то тех проектов, о которых сам Чубайс сообщал типа планшетника или типа микрочипов, они как-то не реализовались. Так вот. Почему это было? И тут уже ясно, что Чубайс, конечно, боялся за… Судя по всему, то, что произошло, что Чубайс прекрасно знал, что над его соратниками сгущаются тучи, и пытался сделать две вещи: показать власти, что он умеет полемизировать с Навальным и он противник Навального, и он востребован в этом качестве. И кроме того, конечно, лишний раз напомнить о себе, потому что сейчас, когда Леонид Меламед арестован… Мы понимаем, что, с одной стороны, да, Роснано ничего не сделало. А с другой стороны, понимаешь, что Чубайс, Меламед и эти люди – ну, это несравнимо другие люди по сравнению с силовиками хотя бы потому, что они там не верят в сплошной американский заговор против России, в чипизацию населения как господин Якунин.
И, вот, еще раз, во всей этой истории, на мой взгляд, есть огромная вина самого Чубайса, потому что… Ну, первое, если бы Роснано… Потому что, собственно, два вопроса, да? Как могло получиться так, что большинство проектов, о которых Роснано и лично Чубайс публично заявлял (ну, там, всякие планшетники гнущиеся и так далее), что они не получились? Потому что, во-первых, вопрос, как можно было так подставляться? Ведь, было совершенно ясно, что силовики не спустят Роснано то, что они спускают, например, Российским железным дорогам, Газпрому, Роснефти и так далее. А во-вторых, если бы Роснано, действительно, добилось каких-то выдающихся успехов, если бы мы в ответ могли, когда нам говорят «Вот, арестован Меламед. Ужаснейшее событие»... Но если бы мы в ответ могли не просто сказать «А, вы знаете, у Роснано есть успехи. Там есть какая-то пачка документов и презентаций. Мы, правда, точно не знаем, что в этих документах, но, вот, правда, эти успехи есть. Их даже Чубайс показывал на дебатах с Навальным». А если бы мы говорили «Ну, смотрите, Роснано там сделало планшет, Роснано сделало солнечные батареи, Роснано сделало лекарство мирового уровня», то, согласитесь, вот, совершенно другая была бы история этой полемики.
